— Не вышло. Весь вечер думал только о тебе. Хотел только тебя.

Эти слова не должны были принести ей радость. В конце концов, что это меняло? Но она явно сходит с ума вместе с ним.

Джоли пыталась сохранить здравомыслие, хотя все, на что оказалась способна, под голодным взглядом этих глаз, — это цепляться за его влажную рубашку, ощущая под пальцами твердые мышцы плеч и груди; и вспоминать тепло и ласку, что дарили его губы.

— Я… я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Кристиан.

— Я хочу быть с тобой. Ты первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь. Последнее, о чем размышляю, прежде чем заснуть. Я пытался держаться подальше от тебя. Господь знает, я пытался. Но я не могу. Твоя улыбка. Твой вкус. Все в тебе меня притягивает обратно.

Ее душа запела. Никто еще не говорил ей ничего подобного. Но может ли она верить, что это не просто слова? Мужчины знали, что нужно говорить в определенной ситуации. Они знали, как добиться от женщины того, что им хочется.

— Джоли, скажи хоть что-нибудь, — в голосе было сомнение, от его прежней самоуверенности не осталось ни следа.

— Что ты хочешь? Что ты можешь дать? — ей нужно было услышать, как он представляет себе их отношения.

Кристиан покачал головой, выглядя таким отчаявшимся, как растерянный ребенок, который не знает ответа на вопрос, но догадывается, что он очень важен.

— Не имею ни малейшего представления, что это значит — быть… бойфрендом, но я постараюсь. — Он был таким несчастным. — Джоли. Я просто хочу тебя.

Она внимательно изучала его, пытаясь не обращать внимания на то, как колотится ее сердце.

Кристиан казался и в самом деле расстроенным, словно не верил, что может ее убедить в своей искренности. Наконец он отвернулся, и, судя по тому, как поникли его плечи, он вдруг понял, что проиграл. И это ее окончательно убедило. Надо рискнуть. Джоли понимала, что именно он чувствует в эти секунды, ведь она испытывала то же самое. И не могла оставить все вот так. Просто не хотела.

Джоли обхватила ладонями его лицо, пытаясь поймать взгляд. Пальцы задрожали, когда она погладила его по мокрой щеке.

— Я тоже тебя хочу, — шепнула она.

Она хотела его сильнее, чем это можно было себе представить.

— Просто я не знаю, — покачала она головой, — не знаю, можно ли тебе доверять. Я боюсь.

Он поймал ее руку и сжал пальцы.

— Я тоже боюсь.

— Тебе кто-то причинил боль?

Секунду он молчал, а затем прошептал:

— Да. Причинил.

Кристиан закрыл глаза, и Джоли почувствовала, что его признание отняло у него все силы. Как же он не хотел вспоминать…

Она погладила его по щеке, восхищаясь гладкостью кожи. И к ее удивлению, он вдруг потянулся за ладонью, словно отчаянно нуждался в ее касаниях, в ее сочувствии.

Подойдя ближе, Джоли снова обхватила его лицо руками. Когда Кристиан открыл глаза и взглянул на нее, она увидела в их глубине желание, смешанное с болью и сомнениями. Те же самые чувства, что боролись в ее душе… Джоли медленно подняла голову, чтобы поцеловать его. Ей не хотелось испытывать боль и сомнения. Ей хотелось, чтобы осталось лишь желание. И та близость, которую это желание им может подарить.

Сперва Кристиан был неподвижен, а она ласкала его губами, наслаждаясь влажной мягкостью его рта, так разительно отличающейся от твердой линии скул и подбородка под ее пальцами. Снова пророкотал гром, но в этот раз никто из них не разорвал объятий. Вместо этого руки Кристиана обвили ее, прижимая к груди. Одной рукой он обхватил ее затылок, другая скользнула вниз по спине.

Теперь он перехватил контроль, его губы накрыли ее, такие сильные и чувственные. Зубы чуть прикусили нижнюю губу, и она застонала, наслаждаясь крошечным уколом, таким невероятно эротичным. Горячий дразнящий язык обрисовал контур ее рта, и она распахнулась для него; языки их сплелись, пробуя на вкус друг друга. Джоли снова застонала. Его поцелуй становился все более страстным, более жадным. Объятья обещали ни с чем несоизмеримое удовольствие. Кристиан словно нежно пожирал ее, а она не чувствовала ничего, кроме абсолютного наслаждения.

Рука скользнула ему на затылок, запутавшись в мокрых прядях. Другой ладонью Джоли сжала его плечо, мышцы заиграли под пальцами, пока Кристиан жадно покусывал ее губы. Прежде чем она осознала, что происходит, он вдруг шагнул, прижимая ее к залитому дождем капоту автомобиля. Она вздрогнула и удивленно ойкнула, когда обнаженных ног коснулся холодный мокрый металл.

Кристиан разорвал поцелуй, растерянно глядя на нее затуманенным взглядом.

— Тебе больно?

— Нет, — заверила она его со столь же оторопелой улыбкой. Она провела рукой по поверхности машины. — Холодно.

Кристиан было сделал шаг назад, но Джоли, ухватившись за рубашку, притянула его обратно. Слабый голос на краю сознании твердил, что они двигаются слишком быстро. Что им стоит получше узнать друг друга. Сходить на свидание и поболтать о пустяках. Ради всего святого, они же на улице под проливным дождем! Но губы Кристиана уже вернулись, и она больше не слушала, что твердит ей разум.

Бедра Кристиана придавили Джоли к автомобилю, грудь крепко прижималась к ее груди. Два тела — мужское и женское, — прильнув друг к другу, порождали такой жар, что им был не страшен любой холод. Все, что она чувствовала, — это Кристиан. И ничего в её жизни не было лучше, чем в эти мгновения.

Мужские пальцы медленно заскользили вниз, изучая сквозь футболку каждый выступ, каждую впадинку ее тела, пока наконец крепко не стиснули бедра. Затем, по-прежнему не отрываясь от ее губ, Кристиан приподнял Джоли и усадил на капот автомобиля. Он втиснулся меж ее раздвинувшихся бедер, не давая ей сползти с полированного металла. Джоли, окончательно потеряв голову, просто позволила своим ногам обвить Кристиана, прижавшись к нему так тесно, как это было возможно, до мучительной дрожи.

Его руки нашли край футболки и скользнули под нее; длинные крепкие пальцы поглаживали кожу, пока не добрались до груди.

Кристиан поднял голову и пристально заглянул Джоли в глаза, словно спрашивая разрешения продолжать. Грудь заныла; напряженные соски набухли под тканью бюстгальтера, жадно требуя его прикосновения. Ей даже в голову не пришла мысль о том, что его можно остановить. Вместо этого она выгнулась ему навстречу, задохнувшись, когда ладони обхватили чувствительную плоть.

Он заскользил пальцами по возбужденным холмикам, и с каждым витком, с каждым движением ее все больше затягивало в водоворот наслаждения.

— О боже, Кристиан, — всхлипнула она, ещё больше выгибаясь в его объятьях, когда он, подразнивая, сжал чувствительные вершинки.

Он нахмурился, словно не был уверен, что ее крик вызван удовольствием.

— Тебе нравится?

Джоли решительно кивнула. Как этот мужчина мог сомневаться в том, что просто сводит ее с ума? Она шевельнулась под ним, жаждая большего. Больше его прикосновений. Больше его самого.

— Я хочу увидеть тебя, — прошептал он, голос его был хриплым и низким. — Хочу увидеть твою бледную кожу. Узнать, какого цвета твои соски. Попробовать их на вкус.

У нее перехватило дыхание. О боже, она тоже желала этого. Джоли сидела на капоте автомобиля, на стоянке возле бара, под дождем, и все, о чем она была в состоянии думать, — это об этих красивых губах, касающихся ее обнаженной кожи.

— Да, — сказала она, соглашаясь на все, что он собирался сотворить с ней.

Кристиан не осознавал, что именно он делает, руководствуясь лишь своими инстинктами. Каждая клеточка его тела твердила ему, чтобы он коснулся этой женщины. Изучил каждый дюйм ее тела. Руками. Губами.

Он взглянул на нее, боясь, что сделает нечто, что придется ей не по душе, но увидел только