катастрофически не везет с мужчинами. Не ругайся, я подумаю над твоим предложением кого-нибудь родить. Если это будет необременительным и ты мне поможешь...

– Правда?! – обрадовалась Евгения Петровна внезапной перемене в дочери. – Я тебе обязательно помогу. Я могу гулять с малышкой в розовой коляске!

– Так это и есть твоя розовая мечта?! – всплеснула руками дочь. – Вот уж чего не ожидала!

– Естественно! Ведь твоя голова забита напрочь тупыми мужененавистническими идеями. Светлому образу там нет места! Ни мужскому, ни детскому. Ты опять поругалась с этим святым человеком?!

– Мама, – недоуменно ответила Липа, – с отцом Анатолием нас связывает только совместная деятельность по связям с общественностью.

– Ха! Как смешно! Еще бы ты совратила священника! От тебя атеисты-то бегут, как черти от ладана. Я говорю не про него, а про Станислава! Этого мученика, который мог бы стать хорошим отцом твоей малышке. – Евгения Петровна достала пирожки и плюхнула тарелку перед Липой. Следом за ними микроволновку заняла тарелка с принесенным супом.

– Он сам мне не звонит, – буркнула Липа и принялась уплетать мамин пирожок.

– Подумаешь, какая цаца, – заявила Евгения Петровна, – позвони ему сама!

– Кудрин тоже обозвал меня цацой, – задумалась Липа, – во мне что-то такое есть?

– Ничего нет, не беспокойся, – усмехнулась Евгения Петровна, – одна дурь. Липушка, дочка, – она решила действовать как хороший следователь и плохой следователь, чередуя кнут и пряник. – Хочешь, я позвоню ему сама?! Прошлый раз он так рыдал в трубку!

– Не хочу, – буркнула Липа и потребовала суп.

Евгения Петровна села напротив дочери и принялась глядеть на ее жующую физиономию. Итак, она многого добилась. Липушка, несмотря на свой упертый характер, вполне покладистый ребенок. К ней просто нужен особый подход. Если на нее капать изо дня в день, то она обязательно сдастся. Нужно подсказать это Дружинину, если тот, конечно, еще захочет иметь с ее дочерью хоть что-то общее.

– Доченька, – забросила удочку Евгения Петровна, – а как тот тип-то? Максим, что ли, его зовут?

– Максим, – утвердительно кивнула та, – мы с ним поругались. Навсегда. Он такой, такой, – Липа прожевала и продолжила, – мямля! Понимаешь, никак не может разобраться ни со своей невестой, ни со мной. – Тут она спохватилась. – Муж из него вышел бы никудышный, и отец, между прочим, тоже.

– Так, – вздохнула Евгения Петровна, – и с этим молодым человеком ты поругалась.

– Мама! Какой он молодой? Вот его невеста та еще глупомань малолетняя. А Максим – мужчина в самом расцвете сил.

– Вот повезло-то глупомани, – покачала головой Евгения Петровна. – Только мы, такие умные, никому не нужны. Я сейчас же позвоню Стасу и повинюсь за тебя! Иначе не дождаться мне внуков...

Евгения Петровна не успела договорить, как раздался требовательный звонок в дверь. Липа притихла и посмотрела на мать.

– Кто это может быть?! – прошептала Евгения Петровна, втайне надеясь на мужчину.

– Кудрин, – предположила Липа, – я, наверное, у него опять что-нибудь забыла. Нет, я не могла ничего забыть, сумка, по крайней мере, была со мной, а шубу я не снимала.

– Ты его довела до такой степени, что он даже не предложил тебе раздеться?! – возмутилась мама.

– Никого я не доводила, – резко ответила Липа, – они сами себя довели.

Звон не прекращался, гость явно не собирался верить тому, что дома никого нет.

– Пойди, открой дверь мужчине в самом расцвете сил, – приказала Евгения Петровна дочери.

– Может, не надо? – засомневалась та. – Мы как-то не очень хорошо расстались. Вдруг это не он, а его неадекватная невеста?!

– Откуда она узнала твой адрес?! – испугалась Евгения Петровна.

– Мама, не забывай, что у нас с Кудриным одинаковые адреса. Разные только города.

– Ах да. Ну, ничего страшного, – Евгения Петровна прошла в комнату и включила телевизор. – Открывай! При мне и она, и он станут себя вести более сдержанно. Главное, чтобы ты, Липушка, их не убила.

– Ага, нашла маньячку-одиночку, – фыркнула Липа и отправилась открывать дверь.

Страшиться ей, в принципе, было нечего. К тому же мама довольно правдоподобно устроилась перед телевизором, как будто приросла к дивану одним местом. Тихий семейный вечер. Просто не хотелось вновь оказаться действующим лицом трагикомедии «Кто за этого мужчину? Налетай!». Липа представила, как она сейчас заявит Верочке, чтобы та катилась на все четыре стороны. Липа не собирается иметь ничего общего с ее бывшим или уже настоящим женихом. Она усмехнулась, ну, а если это окажется Кудрин? Отчего-то захотелось, чтобы за дверью названивал именно он. Она тоже ему скажет! Она так ему скажет, что мало не покажется. Уж Липа-то ему наговорит...

– Привет, – пробормотала Липа, открыв дверь и увидев Дружинина, висящего на звонке.

– Хеллоу, крошка, – пробормотал в стельку пьяный Дружинин и упал на Липу. Та согнулась под его тяжестью, но оказала достойное сопротивление.

– Ты откуда такой? – У Липы из головы вылетели все слова разом, кроме этих.

– Оттуда, – объяснил тот, довольно глядя на ее озадаченное лицо.

– А почему в таком состоянии?! – недоумевала растерянная Липа.

– Тебе можно, а мне нельзя?! – фальцетом присвистнул бывший жених. – Я тоже человек, а не тварь дорожащая, между прочим, – и Дружинин широко улыбнулся.

– Тварь дрожащая, – поправила его Липа.

– Не обзывайся, – отмахнулся от нее Дружинин и шаткой походкой направился в ванную комнату.

Липа развела руками и забежала в комнату. Евгения Петровна сидела тихо, как мышь-мамаша взрослой, но все еще безмозглой белой мышки, и в тридцать пятый раз глядела на то, как развивается действие в ее любимом фильме «Ирония судьбы». Ипполит в дорогом пальто и меховой шапке там как раз лез в ванну и требовал потереть ему спинку.

– Мама, – возбужденно зашептала ей Липа, – там пришел Дружинин!

– Да что ты говоришь?! – подскочила Евгения Петровна и принялась метаться по комнате. – Я смогу выбраться из твоей квартиры незамеченной?!

– Вряд ли, – сказала Липа, испуганно оглядываясь на ванную, – сейчас он моется, но может в любую минуту зайти сюда. К тому же, мамочка, ты обещала мне помогать! Он совершенно пьян.

– Я обещала помогать тебе с ребенком! – заявила Евгения Петровна, собирая свои разбросанные по комнате вещи и закидывая их под елку.

– Возможно, твой будущий внук будет от него! – пошла ва-банк Липа.

– Внучка! – помахала указательным пальцем перед Липой Евгения Петровна и закинула под елку свою сумку с пустыми банками. Те громыхнули так, что женщины присели. – Ладно, – сжалилась она. – Все равно незамеченной мне не выбраться, посижу в спальне.

Липа мотнула головой в знак согласия и побежала в ванную. Она распахнула дверь и закричала:

– Стас! Тебе спинку потереть?!

– Чего?! – Дружинин оторвался от раковины, в которой умывал лицо, и поглядел на обескураженную Липу. – Чего мне потереть?! – Холодная вода немного привела его в чувство.

– Спинку, – пролепетала Липа, глупо улыбаясь.

– Какая ты добрая девушка, Олимпиада Кутузова, – сказал Стас, вытирая лицо полотенцем. – От тебя так и веет заботой и вниманием. Даже мне немного перепало. А тому Максиму, небось, ты не только спинку трешь?!

– Свинья! – заявила Олимпиада и пошла в комнату. Если они и будут драться, то пусть в качестве арбитра выступит мама.

На данный момент силы у них равны: Липа слабая девушка, а Стас еле держится на ногах. Она это проверила. Он пошел следом за ней, и у дивана Липа подставила ему подножку. Дружинин не удержался на ватных ногах и упал на диван лицом вниз.

– Свинья ты, Стас, напиться до такой степени и прийти к своей девушке!

– К бывшей девушке, – Дружинин перевернулся и протер глаза. – Не забывай, Олимпиада, про это прилагательное.