– Но подсознательно ты старался понять Пи-Джи.

– Маньяк-убийца с религиозным бредом, каким, вроде бы, является Пи-Джи, может видеть демонов и ангелов, прикидывающихся обычными людьми. Он верит, что космические силы принимают участие в самых заурядных событиях. Его мир пронизан драматизмом, в нем постоянно зреют и реализуются чудовищные заговоры.

Селеста кивнула. Дочь директора школы, она выросла в доме, битком набитом книгами.

– Он – гражданин Паранойяленда. Да, конечно, он наверняка убивал не один год, после того как уехал в колледж, а может, и раньше, одну девушку здесь, другую – там, время от времени приносил маленькие жертвы своему покровителю. Но ситуация в Коул-Вэлью вдохновила его, в его голове родился грандиозный замысел особого, огромного жертвоприношения.

Джой поставил статуэтку Девы Марии на белую простыню, довольно далеко от шести свечей, воткнул штепсель в розетку на боковой поверхности алтарной платформы.

– А мы разрушим его планы, открыв дверь богу, пригласив его вернуться в церковь. Решительно ворвемся в фантазию Пи-Джи и противопоставим символизму символизм, суеверию – суеверие.

– И как это его остановит? – Селеста перешла к тому углу алтарной платформы, где был Джой, чтобы зажечь три рубиновых стаканчика-свечи, которые он аккуратно расставил перед статуэткой Девы Марии.

– Думаю, его это озадачит. Это первое, что мы должны сделать, – озадачить его, ошеломить, посеять неуверенность, заставить выйти из темноты. И вот тогда у нас появится шанс взять над ним верх.

– Он – что волк, бродящий вокруг костра, – согласилась Селеста.

– Он обещал принести эту жертву, двенадцать невинных людей, и теперь он чувствует, что должен выполнить обещанное. Но он должен выложить 'живую' картину из трупов в церкви, из которой изгнали бога.

– Ты говоришь так уверенно... словно читаешь его мысли.

– Он – мой брат.

– Меня это пугает.

– Меня тоже. Но я чувствую, что ему нужна церковь святого Фомы. У него нет возможности найти другое такое же место, во всяком случае, этой ночью. Теперь, когда процесс пошел, он чувствует себя обязанным довести его до конца. Этой ночью. Если сейчас он наблюдает за нами, то поймет наши намерения, его это разъярит, он придет сюда, чтобы заставить нас уничтожить алтарь.

– А почему он не может перестрелять нас через окна, а потом разобраться с алтарем?

– Он мог бы это сделать... если бы сразу понял наш замысел. Но упустил свой шанс, как только мы повесили распятие. Если я хотя бы частично прав насчет его религиозной мании, он не сможет прикоснуться к распятию, висящему над алтарем. Точно так же, как не смог бы прикоснуться к нему вампир.

Селеста зажгла последнюю из трех свечей.

Алтарь выглядел абсурдно. Его будто соорудили дети, играющие в церковь. Но даже эта бутафория создавала на удивление убедительную иллюзию святого места. То ли из-за более яркого освещения, то ли благодаря контрасту с пустой, пыльной церковью, простыни, покрывающие алтарную платформу, светились, будто их пропитали фосфоресцирующей краской. Распятие, подсвеченное снизу, отбрасывало длиннющую тень, и казалось, что в церковь вернулся тот массивный, вырезанный из дерева Христос, украшавший ее до секуляризации. Фитили шести рождественских свечей горели сильно и ровно, несмотря на гуляющие по церкви сквозняки. Ни один огонек не дрожал, ни один не грозил потухнуть. Мало того, свечи источали не запах воска, а аромат настоящих благовоний. Так уж вышло, должно быть, совершенно случайно, но одна из рубиновых стаканчиков-свечей отбрасывала розовое пятнышко света на грудь маленького бронзового Христа.

– Мы готовы, – подвел итог Джой.

Положил оба ружья на пол пресвитерия, где их никто не видел, но они оставались под рукой.

– Он видел, что мы вооружены, – заметила Селеста. – Он знает, что ружья при нас. Он не решится подойти близко.

– Может, и нет. Все зависит от того, как сильно он погружен в свою фантазию, насколько неуязвимым себя считает.

Повернувшись спиной к ступеням, ведущим к алтарной платформе, Джой опустился на одно колено за балюстрадой пресвитерия у ниши для хора. Тяжелый поручень и мощные стойки в определенной степени защищали от пуль, но Джой, конечно же, не считал балюстраду надежным укрытием. Зазоры между стойками составляли почти три дюйма, а щепки, которые полетели бы от старого, хорошо просушенного дерева при попадании пули большого калибра, ничем не отличались от шрапнели. Посыпались бы и сами стойки.

Селеста словно прочитала его мысли.

– Ружьями тут ничего, не решить.

– Не решить?

– Сила тут ни при чем. Главное – вера.

И вновь, как уже не раз случалось в этот вечер, загадочность в темных глазах Селесты поразила и зачаровала Джоя. Лицо девушки оставалось бесстрастным... и на удивление спокойным, учитывая ситуацию.

– Тебе известно что-то такое, чего не знаю я?

Она долго смотрела ему прямо в глаза, потом перевела взгляд на неф.

– Многое.

– Иногда ты становишься...