последние тринадцать месяцев.
Если б он убил Бартоломью и не навлёк на себя подозрения, а Младший полагал, что так оно и будет, он все бы перевёз обратно в квартиру. Просто он с особой тщательностью планировал будущее, потому что, в конце концов, именно будущее и являлось его естественной средой обитания.
Он хотел бы взять с собой и «Индустриальную женщину», но она весила четверть тонны. Один бы он её не дотащил, а нанимать помощника, даже иммигранта, незаконно проникшего в страну, не решался, чтобы не связывать себя с микроавтобусом и Пинчбеком.
И потом, непонятно почему, но «Индустриальную женщину» он теперь ассоциировал с Крошкой. А боль в теле постоянно напоминала ему, что на какое-то время Крошкой он наелся досыта.
Наконец день наступил: пятница, 12 января.
Каждый нерв в теле Младшего напоминал растяжку. Малейшее неверное движение, и последовавший взрыв мог отправить его в палату психиатрической лечебницы.
К счастью, он признавал собственную уязвимость. Понимал, что до вечерней встречи с Целестиной Уайт должен находить себе исключительно успокаивающие занятия, чтобы в решающий момент действовать хладнокровно и эффективно. Медленные, глубокие вдохи.
Он не выходил из-под горячего душа, пока мышцы не стали мягкими, как масло.
За завтраком обошёлся без сахара. Съел холодный ростбиф и запил его молоком, в которое плеснул коньяка.
Погода выдалась хорошей, поэтому он отправился на прогулку и всякий раз переходил на другую сторону улицы, завидев автоматы по продаже газет.
Покупка модных аксессуаров ещё больше успокоила Младшего. Он провёл несколько часов, выбирая заколки для галстуков, шёлковые носовые платки, необычные ремни.
Поднимаясь на эскалаторе со второго на третий этаж универмага, в пятнадцати футах от себя увидел Ванадия, спускающегося на второй этаж.
Ничего призрачного в копе-маньяке Младший не заметил. Человек человеком. Твидовый пиджак спортивного покроя, брюки, собственно, та самая одежда, в которой он и умер. Вероятно, духи из атеистического призрачного мира Склента на веки вечные оставались в одежде, в какой туда попали.
Младший периферийным зрением ухватил профиль Ванадия, а потом, когда эскалатор унёс детектива вниз, увидел только затылок. С их последней встречи прошло почти три года, но Младший мгновенно понял, что это не совпадение. На его глазах по эскалатору нагло спускался призрак.
Едва ступив на третий этаж, Младший бросился к идущему вниз эскалатору.
Приземистый призрак уже сошёл с движущихся ступенек и направился в отдел спортивной женской одежды.
Младший слетел с эскалатора, перепрыгивая через две ступеньки. Но, добравшись до второго этажа, обнаружил, что призрак Ванадия исчез в присущей всем призракам манере: растворился в воздухе.
Так и не завершив поиски наилучшей заколки для галстука, но в твёрдой решимости сохранять спокойствие, Младший направился на ленч в отель «Святой Франциск».
Тротуары заполняли бизнесмены в деловых костюмах, хиппи в ярких лохмотьях, изящно одетые дамы из пригородов, приехавшие за покупками. Хватало и обычных праздношатающихся. Кто улыбался, кто-то бросал на прохожих мрачные взгляды, кто-то бормотал себе под нос что-то нечленораздельное. В этой толпе могли встретиться и наёмные убийцы, и поэты, и эксцентричные миллионеры и даже карнавальные шуты, которые зарабатывали на жизнь, откусывая голову живым курицам.
Даже в хорошие дни, когда его не преследовали призраки мёртвых копов и он сам не готовился совершить убийство, Младший не очень-то уютно чувствовал себя в бурлящей толпе. А в тот день, когда он с трудом прокладывал себе путь в людском море, его просто охватила клаустрофобия и, чего уж там скрывать, параноический страх.
Он настороженно посматривал на тех, кто шёл навстречу, время от времени оглядывался. И, конечно, занервничал, но не удивился, когда один из брошенных за спину взглядов нашёл в толпе Ванадия.
Призрачный коп следовал в сорока футах от него, скрываясь за другими прохожими. Все они вдруг превратились в манекены без лиц, похожие друг на друга как две капли воды, потому что взгляд Младшего выхватывал из толпы лишь лицо одного шагающего мертвяка. Преследующий его мрачный призрак то появлялся, то исчезал за манекенами, не упуская из виду свою жертву.
Младший прибавил шагу, проталкиваясь сквозь толпу, то и дело оглядываясь, и, хотя он видел лишь части лица копа, ему показалось, что оно разительно изменилось. Собственно, Ванадий никогда не претендовал на роль героя-любовника, но теперь стал ещё страшнее. Родимое пятно цвета портвейна по- прежнему окружало правый глаз, а вот лицо уже не было плоским, как сковорода. Его словно…
Младший тут же понял, откуда эти перемены. Подсвечник. Тесный контакт с ним не прошёл для лица даром.
На следующем перекрёстке вместо того, чтобы и дальше шагать на юг, Младший резким броском прорвался к бордюрному камню, ступил на мостовую и двинулся через улицу, игнорируя запрещающий сигнал. Загудели клаксоны, городской автобус едва не размазал Младшего по асфальту, но он сумел добраться до противоположного тротуара живым и невредимым.
И тут же сигнал «Стойте» сменился на «Идите». Обернувшись, Младший, конечно же, заметил преследователя. Будь Ванадий из плоти и крови, одетый лишь в пиджак и брюки, он дрожал бы от холода.
Теперь Младший держал путь на восток, лавируя между пешеходами, убеждённый в том, что различает приближающиеся шаги призрака в топоте легионов живых людей, в шуме городского транспорта. Шаги мертвяка не только эхом отдавались в ушах Младшего, но и сотрясали все его тело.
Какая-то часть его рассудка понимала, что звуки эти — удары сердца, а не шаги настигающего преследователя, но в тот момент не
Всякий раз, оглядываясь, Младший видел за своей спиной Ванадия. Приземистый, дородный детектив не шёл — плыл сквозь толпу. Лицо его становилось все мрачнее. А расстояние сокращалось.
По левую руку чернел зев проулка. Младший нырнул в узкий проход между высокими зданиями, ещё прибавил шагу, но не побежал, потому что продолжал верить в непоколебимое спокойствие и самоконтроль, присущие человеку, достигшему такой высокой, как у него, степени самосовершенствования.
Пройдя половину проулка, он сбавил скорость, оглянулся.
Меж мусорных контейнеров, сквозь пар, поднимающийся из канализационных люков, к нему приближался мёртвый коп. Бегом.
И внезапно, в самом сердце большого города, Младшему показалось, что проулок безлюден, как английские вересковые пустоши, и далеко не самое лучшее место, чтобы искать в нём спасения от жаждущего мщения призрака. Забыв о самоконтроле, Младший рванул к соседней улице, где множество людей, прогуливающихся под зимним солнцем, более не вызывали ни неприятных ощущений, ни страха. Наоборот, Младший видел в них давно потерянных братьев и сестёр.
Если бы тяжёлая рука сейчас легла на его плечо, он бы против воли обернулся и перед ним возникли бы глаза-гвозди, родимое пятно цвета портвейна, лицевые кости, переломанные дубинкой…
Он достиг выхода из проулка, чуть не сшиб с ног пожилого китайца, обернулся… и увидел, что никакого Ванадия нет и в помине.
