Он может добыть и продать еще с десяток дискет. Затем выберет все из сейфа и исчезнет, чтобы начать новую жизнь. Скорее всего, в Рио. Целый день лежать на пляже, а ночью трахать местных красоток.

Он отхлебнул из стакана и принялся мечтать. Та жизнь, к которой он рвался, была совсем рядом – только протяни руку. Но нельзя забывать о тех чудовищах, следует быть бдительным. Он больше не станет писать в штаны. И просыпаться с воплем. Аминь.

Он уплатил по счету, добавив два четвертака чаевых. На улице он заставил себя остановиться и просмотреть газетные заголовки в киоске. Все та же чушь.

Шарик все вращается, дома по-прежнему горят, поезда сходят с рельсов…

Два квартала до дома он шел с высоко поднятой головой, вдыхая весенний воздух. Еще вчера все казалось холодным и мрачным. Но вот наступила весна. И у меня куча денег в банке, о которых никто, кроме меня, не знает.

Сосед мыл машину у ворот.

– Эй, Терри, как дела?

– Неплохо. А у тебя?

– Замечательно. Слушай, я все хотел спросить. Как твой шпионский бизнес?

Терри Франклин похолодел.

Этот идиот бросил губку в ведро и отер руки о джинсы. Он ухмылялся, доставая сигареты.

– Люси рассказывала Мелани, что ты шпион. Я смеялся, чуть не описался.

Так…

Терри уже ничего не слышал. Он ринулся к своей двери.

– Люси! – Он громко хлопнул дверью и бросился в кухню. – Люси, – орал он, – ты дура…

Люси с матерью пили кофе. Обе уставились на него, разинув рты.

– Что… что там говорил Джаред… насчет Мелани? Что ты сказала Мелани?

Eму казалось, что он ведет себя правильно, оставаясь спокойным. Но у него получался дикий вопль.

– Теперь слушай, Терри, – заговорила мать Люси.

– Люси, мне надо поговорить с тобой. – Он схватил ее за руку и рывком поднял со стула. – Вот что, Люси.

– Пусти ее, Терри!

– Мамаша Саутуорт, пожалуйста! Мне надо поговорить с…

– Нет! – отрезала старуха решительно, как сержант на плацу.

– Люси, что ты сказала этой идиотке Мелани?

– Я ей сказала, что…

– Убери руки, Терри. Я все про тебя знаю. Ты вонючий, жадный… – У старой дамы был огромный живот и два подбородка. Терри она казалась самой уродливой женщиной, какую он видел в жизни.

– Заткнись, ты, старая сука, которая всюду сует свой нос! Какого черта ты вообще тут делаешь? Люси, я хочу поговорить с тобой. – Он стащил ее со стула и потянул в ванную. Там он захлопнул дверь. – Ради Бога, что ты сказала Мелани?

Люси была перепугана до смерти.

– Нич…

– Ты ей говорила, что я шпион?

Терри не нуждался в ответе: все было написано у нее на лице. Теща с криком ломилась в дверь. Она вопила, что вызывает полицию.

– Ты… ты… – бормотал он. Ноги сделались словно ватными, и он снова ощутил на себе зловонное дыхание чудовища.

Люси открыла дверь и прошмыгнула мимо Терри, который опустился на пол, закрыв лицо руками. Жизнь рушилась, разбиваясь вдребезги из-за этой глупой, недалекой сучки!

В восемь тридцать вечера Луис Камачо остановил машину перед домом миссис Джексон и запер ее. Был замечательный весенний вечер, воздух еще прохладный, но без ветра. На деревьях распускались почки. Близилось лето, и земля готовилась к нему.

Проходя по улице, Камачо бросил взгляд на притон наркоманов. Кто-то подглядывал сквозь штору на втором этаже – было заметно, как она шевелится. На тротуаре никого. Калитка у миссис Джексон распахнута, но свет из-за штор не пробивался.

Он взошел на порог и постучал в дверь. Ожидая ответа, осмотрелся. На улице по-прежнему пусто. В такой замечательный вечер. Снова постучал. Может, она пошла в магазин или к соседке?

И вдруг он сообразил. Повернул ручку. Она подалась. Он приоткрыл дверь и крикнул в темноту:

– Миссис Джексон! Миссис Джексон, вы здесь?

Камачо раскрыл дверь шире и нащупал под пиджаком рукоятку 9-миллиметрового «магнума» на правом бедре.