трубке, ожидание её завтрашнего визита да ещё постоянные мысли о Шуре, о Водиле, о Петербурге не давали мне уснуть, сколько я ни ворочался на своей подстилке.

Я пошёл на кухню, попил холодной воды из своей миски и решил прошвырнуться по дому.

Можно было бы, конечно, почти убрав звук, посмотреть телевизор в гостиной. Я наловчился пользоваться телевизионным ручным пультом и мог включать и выключать телевизор совершенно самостоятельно. Мало того, я мог усилить и уменьшить звук, запросто переключать программы… Главное было повернуть нужным концом к экрану лежащий на столе пульт. А там только нажимай кнопки! Их всего- то раз-два и обчёлся… Препростейшая штука! Любая дура Собака может освоить этот нехитрый процесс. А про нас, Котов, и говорить не приходится.

Но телевизор смотреть не хотелось. И вдруг я понял, что ноги сами меня несут к комнате Эриха. Какого чёрта?! В конце концов, я тоже ОДИНОКОЕ СУЩЕСТВО, и мне тоже необходимо нормальное обычное общение. А то всё только дела, дела, дела! Противно просто.

Из-под двери комнаты Эриха, слава Богу, пробивалась узенькая полоска света. Тоже, видать, не до сна…

Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Мало ли?.. А вдруг у него кто-нибудь из его трех девиц? Последние дни они здесь частенько пасутся.

Но Эрих-Готфрид Шрёдер мирно лежал один под своей пуховой периной, под которой задохнуться можно, и читал книжку!.. Вот это да! Вот это уже прогресс.

Я негромко мявнул. Не «мяукнул» – этого я просто не умею, – именно «мявнул». Эрих отложил книжку, устало потёр непривычные к чтению глаза и сказал негромко:

– Заходи, Мартын-Кыся… Я рад тебе… Ещё с вечера хотел поговорить с тобой, но увидел, какой ты взволнованный и усталый, и решил перенести разговор на утро. Руджеро не забыл сделать тебе укол с витаминами?

– Нет, не забыл, – ответил я. – А что ты читаешь?

– Конрада Лоренца, – гордо и скромно ответил Эрих. – «Человек находит друга».

– Батюшки! – сказал я. – Где же ты взял?

– В нашей Оттобрунновской библиотеке.

– Ну и как?

– Потрясающе! Выпить хочешь?

«У-у-у!.. Вот это уже наше – российское!» – подумал я и сказал:

– Нет. Не хочу, У меня завтра день трудный. А чего это тебе вдруг выпивать приспичило?

– Мне казалось, что так будет легче разговаривать…

– Ничего, со мной можешь разговаривать и без выпивки, – сказал я и вспрыгнул к нему на перину. – Ну, что ещё случилось?

– Видишь ли… – Эрих аккуратненько вложил красивую кожаную закладку в книгу, закрыл её и отложил на прикроватную тумбочку. – С тех пор как мы начали эту операцию – твои фото, изготовление документов, газеты, телевидение, меня всё время не покидает мысль – не делаем ли мы все вместе какую-то ошибку? Ну, истратили мы на всё это порядка восьмисот марок. Продать тебя можно тысяч за пять. Не меньше. Это я понял по количеству сегодняшних звонков. Остаётся – четыре двести. Минус витамины, стимуляторы, кормёжку я не считаю. Ещё марок двести… Чистого заработка – четыре тысячи. На замену отопительной системы всё равно не хватит. Там счетик будет тысяч на семь…

От могучего храпа Руджеро Манфреди, спящего с Хельгой через две комнаты отсюда, над головой у Эриха задребезжало неплотно укреплённое стекло в раме с большой фотографией мамы и папы Шрёдер.

– Да ещё стенки надо обесшумливать, черепицу на крыше менять, – добавил я.

– Конечно! – подхватил Эрих. – Ты же сам видишь – дом в отвратительном состоянии. В него надо вкладывать тысяч пятнадцать – минимум! Вот я и подумал… Прости, пожалуйста.

Эрих бережно отодвинул меня в сторону, свесился с кровати, открыл тумбочку и вытащил оттуда бутылку виски. Достал широкий квадратный стакан, налил себе четверть стакана, залпом выпил и всё сложил обратно в тумбочку. И закрыл дверцу. И закурил сигарету. И сказал:

– Вот я и подумал: а на кой чёрт всё это нам нужно?! Почему мы должны продавать тебя, если этих денег всё равно ни на что не хватает? А на те восемьсот марок, которые мы уже потратили, наплевать и забыть. Тем более что у меня есть к тебе совершенно деловое предложение… Прости, пожалуйста!

Он снова попытался отодвинуть меня в сторону, чтобы достать из тумбочки виски, но я решительно положил лапу на его руку и немножечко придавил когтями. Самую малость.

– Сначала предложение, – сказал я. – А потом уже всё остальное. И без меня. Мне от одного запаха твоего виски худо становится.

– Нет проблем! – легко согласился со мной Эрих. – Предложение такое: ты остаёшься жить с нами – как наш партнёр по бизнесу!

– Ты в своём уме? – спросил я.

– Более чем. Я уже почти всё просчитал. Во-первых, ты будешь нести рекламные функции. Дом, в котором запросто живёт настоящий Дикий Сибирский Русский Таёжный Кот, – уже любопытен! Резко увеличивается клиентура, резко повышается интерес к тому, что же продаётся в этом доме! А продаются здесь замечательные Кошечки шоу-класса! Во-вторых, ты будешь обязан…

Я убрал когти и снял свою лапу с руки Эриха:

– Можешь не продолжать и пить своё вонючее виски. Я принимаю любое предложение, только