– Английским. Но очень неважненько…

– Ничего, договоримся, – спокойно сказал Фридрих. – Ты помнишь ваш петербургский номер телефона?

– Нет, конечно, – смутился я. – У меня с цифрами вообще заморочки…

– Что?!

– Ну, цифр я не знаю! Вот что…

– А-а-а… Не нервничай. Ничего страшного. Давай я запишу его фамилию и полное имя. «Шура», как я понимаю, что-то домашнее?

– Да. Его зовут Александр Плоткин.

– Адрес не помнишь?

– Прекрасно помню! Проспект Науки, около шашлычной девятиэтажный дом с одним входом и лифтом. Квартира на восьмом этаже. Перед домом – пустырь.

– Понятно, – улыбнулся Фридрих. – Ничего, ничего! Сейчас всё будет в порядке.

Он позвонил в специальную международную справочную и попросил разыскать в России, в городе Санкт Петербурге на проспекте Науки номер частного телефона журналиста Александра Плоткина.

Спустя пятнадцать секунд Фридрих уже записывал наш петербургский номер телефона. Несколько раз попытался набрать этот номер и соединиться с Шурой, но разочарованно и горестно вздохнул:

– Никто не отвечает. Его нет дома…

В оставшиеся до моего отлёта три дня мы звонили Шуре Плоткину в самое разное время суток раз сто и ни разу не застали его дома. Я высказал предположение, что он на недельку уехал в Москву. Раньше он это делал достаточно часто…

Несмотря на то что Шура не откликался, было решено отправить меня в Санкт-Петербург как можно скорее. От лишних полицейских расспросов, от последствий возможной экзальтированной болтовни Дженни с посторонними Собаками. Дженни не захочет, а заложит – только из одного желания, чтобы все знали, какую важную роль она играла во всём этом шумном деле. Ну и, конечно, не удержится и назовёт моё имя!..

Мой отлёт был обставлен самым деловым и шикарным образом.

Все ранее заготовленные документы для нашего совместного полёта в Россию с Фридрихом были аннулированы. Все необходимые документы только на одного меня – получены в течение двух дней.

Надо сказать, что здесь очень сильно сработало имя самого Фридриха фон Тифенбаха. Для обычного немца эти документы оформляли бы недели три-четыре.

Компания «Люфтганза» получила заказ на авиационный билет Мюнхен – Санкт-Петербург – Мюнхен и на самое высокое обслуживание Кота фон Тифенбаха в салоне высшего класса.

Немаловажная деталь – во всех документах я числился под фамилией Фридриха, как «Мартын-Кыся фон Тифенбах»! И это играло существенную роль здесь, в Германии.

Вместе со мной летели копии самых разных финансовых документов на оплату счётов:

1. За резервацию отдельного номера в пансионе для приезжающих Котов, Кошек и Собак при самом дорогом и фешенебельном пятизвездочном отёле Санкт-Петербурга. Пансион с парикмахерской для Котов и Собак, маникюром, педикюром, серными ваннами, круглосуточным врачебным наблюдением и четырехразовым питанием по заказу Кота-клиента. Расчёты только в свободно конвертируемой валюте.

2. Заранее было оплачено двадцатичетырехчасовое дежурство автомобиля «Волга» – чёрного цвета, как нам сообщили в ответном факсе, – для персонального использования этого автомобиля Мартыном-Кысей фон Тифенбахом в любое удобное для него время, на любые расстояния.

3. Для поддержания постоянной и бесперебойной связи с Мартыном-Кысей фон Тифенбахом при вышеупомянутом Клиенте всегда будет находиться радиотелефон спутниковой связи с запрограммированными номерами в Германии самого владельца данного Кота и его переводчика на русский язык – фрау Татьяны Кох. Одно нажатие необходимой кнопки, которое может осуществлять сам Клиент и любой обслуживающий Клиента персонал, включая шофёра чёрной «Волги», в любое время суток обеспечивает немедленную связь с Мюнхеном.

Инструкция по правилам пользования настоящим телефоном на русском языке – прилагается.

4. Шофёр автомобиля «Волга», закреплённого, за Мартыном-Кысей фон Тифенбахом, должен по совместительству (за отдельную плату) выполнять обязанности «бодигарда», то есть телохранителя данного Клиента.

В мюнхенский аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса мы выехали тремя машинами.

Грустный Фридрих, почти отсутствующая Моника, притихшая Дженни и до предела взвинченный, но не подающий и признака нервозности Я – в «роллс-ройсе». За рулём – симпатяга герр Лемке.

Заплаканная Таня Кох и нежно-сосредоточенный на ней профессор Фолькмар фон Дейн – на «ягуаре».

И Клаус с Рэксом на своём «фольксвагене-пассате».

Для быстрого разрешения всех проблем, которые могут возникнуть в случае беспрецедентного самостоятельного перелёта Кота из одного государства в другое, Клаус хотел было ехать в аэропорт в своей полной служебной форме и на бежево-зелёном полицейском «БМВ» с мигалками.

Но Фридрих попросил его этого не делать, сказав, что с «Люфтганзой» у него полная договорённость по всем пунктам перелёта Кота, вплоть до прикрепления к Кысе специальной стюардессы на время полёта.

Оказывается, путь в аэропорт лежал на ближайшем отрезке автобана Мюнхен – Нюрнберг, и волей- неволей я вторично оказался там, где поблизости разыгрался тот самый кровавый и трагический спектакль,