перечеркнутой в марте 1939 г., когда Германия отняла у нее Мемель. Англо-французское влияние на эти страны, сильное в 1920-е годы и ослабляющееся на протяжении 1930-х годов, полностью сошло на нет. Таким образом, прибалтийские страны должны были налаживать экономические отношения с Германией либо с Советским Союзом. Экономика этих стран была преимущественно аграрной. Немцы импортировали продовольствие, однако их потребности удовлетворялись за счет Румынии и Болгарии. К тому же в Германии местные националистические режимы не пользовались особым почетом из-за насильственного изгнания немецкого населения, на протяжении пятисот лет составлявшего культурный слой Прибалтики. СССР после успешно осуществленной коллективизации и механизации сельского хозяйства не испытывал недостатка в продовольствии. Но он мог хорошо заплатить за лояльность.
Вот эстонская сторона и обратилась к Советскому Союзу, попросив заключить выгодный экономический договор с Эстонией. Переговоры в Москве начались еще13 сентября. Надо сказать, что экономика этой страны уже дышала на ладан. С 1935 г. после установления в Эстонии фашистского режима Великобритания блокировала торговлю с ней, что привело к упадку национального хозяйства. Страну захлестнула безработица, на некоторые товары, как например, на сахар, были введены карточки. Советский Союз обеспечил эстонскую промышленность заказами и снабдил её тем же сахаром.
Насколько экономическое сотрудничество с Советским Союзом было важно для Эстонии? Торговое соглашение предусматривало увеличение товарооборота между Эстонией и СССР в четыре с половиной раза и устанавливало размер общего оборота между обоими государствами в 39 млн. эстонских крон. СССР предоставил Эстонской республике возможность транзита товаров по железнодорожным и водным путям СССР на Мурманск, Сороку и в порты Чёрного моря.
Если не это, то режим Пятса неминуемо бы рухнул и без ввода советских войск под напором абсолютно неразрешимых в условиях блокады внутренних экономических проблем. Правда, в этом случае Пятс лёг бы под Гитлера, что нашей стране совсем не улыбалось. 28 сентября 1939 г. договор был заключен и по его условиям в Эстонии был размещен контингент Красной Армии. Этим была обеспечена безопасность Ленинграда с левого фланга.
Вообще-то, нельзя с уверенностью утверждать, что эстонский диктатор Пяте, решившийся на военное соглашение с СССР, действовал исключительно по собственной инициативе. Современный эстонский историк Магнус Ильмъярв, доказал со ссылкой на документы российских архивов, что в 1920-х — начале 1930-х гг. Пятс работал на советскую разведку, получая за свои услуги 4000 долларов в год. Формально вознаграждение он получал как юрисконсульт советского нефтесиндиката, работавшего в Эстонии. Так что, вполне возможно, что эстонский диктатор лишь выполнил указание своих советских «спонсоров», но особого значения это, конечно, не имеет. Объективно у официального Таллина в 1939 г не было иной возможности сохранить свой режим, кроме как стать сателлитом Москвы.
Латвия испытывала примерно те же проблемы, что и Эстония. Латвийский диктатор Ульманис, известный русофоб и антикоммунист, разумеется, не мог испытывать симпатий к СССР. Но его положение внутри страны становилось настолько шатким, что и он был вынужден обратиться к Москве за помощью на тех же условиях: спасительный для страны торговый договор взамен нужного советской стороне договора о военной взаимопомощи. Соглашение было достигнуто в Москве 5 октября.
С литовцами, подписавшими аналогичный договор 10 октября, все было еще проще: взамен возможности расположить в стране свои войска СССР передал Литве Виленскую область. При этом следует заметить, что официальный Каунас из кожи вон лез, дабы продемонстрировать свое расположение к Советскому Союзу: в Вильно по повелению диктатора Сметоны даже улица была названа в честь Сталина и Молотова. В Латвии официальных восторгов было поменьше, но и там красноармейцев встречали вполне гламурно. Вот что писала 5 ноября 1939 г. рижская «Газета для всех» в заметке «Советские войска прошли в свои базы»:
Как видим, тут нет и намека на насилие со стороны СССР по отношению к балтийским лимитрофам. Каких-либо жалоб на некорректное поведение советских военнослужащих, вмешательство военных властей во внутренние дела прибалтийских государств, не зафиксировано. Представители военного руководства прибалтийских стран неоднократно совершали поездки в Москву, причем пресса неизменно подчеркивала дружественный характер этих визитов.
Как отнеслось общественное мнение Литвы, Латвии и Эстонии к присутствию советских войск и в более широком смысле к сближению с СССР? В целом весьма положительно, и тому было несколько причин. Об одной из них весьма откровенно пишет даже Маврик Вульфсон в книге «100 дней, которые разрушили мир»:
О том же говорится и в книге Дайниса Гринвалдса Kees redzзju tas lietas — издании дневников его отца Яниса:
Итак, сначала прибалты в националистическом угаре двадцать лет выдавливали немцев, живших здесь пять столетий, а потом с ужасом взирали на марширующих эсэсовцев, понимая, что, если придет Гитлер, он им припомнит старые грехи. Так что выбор в пользу Москвы был не выбором меньшего из зол, а, как пишет Дайнис, действительно воспринимался как спасение.
Другой фактор, повлиявший на одобрительное отношение к союзу с Москвой был идеологического характера. Не секрет, что левые взгляды тогда были весьма распространены в Прибалтике, хотя и преследовались со стороны правящих режимов. Поэтому в политическом сближении с Советским Союзом многие увидели пролог к демократизации в своих странах. Этот импульс был настолько мощным, что уже через несколько месяцев диктаторские режимы в прибалтийских странах рухнули, причем, следует особо это подчеркнуть, без единого выстрела и какого бы то ни было воздействия со стороны частей Красной Армии.
Но все же главной причиной падения диктаторских режимов в странах Балтии я склонен считать их экономическую несостоятельность и, как следствие, низкий уровень жизни населения. Бытие, что называется, определяет сознание, и если обыватель голоден, от него трудно ожидать страстного верноподданичества. Нынешние «историки» демократического вероисповедания тужатся доказать, что до советской «оккупации» прибалты, исповедуя принципы рыночной экономики и свободного рынка, жили весьма зажиточно. При этом почему-то статистики не приводят, а прибегают порой к мемуарной литературе, цитируя авторов, описывающих меню столичных ресторанов или витрины магазинов колониальных товаров. Если же иные исследователи и приводят цифры, то исключительно западного происхождения.
Вот, например, образчик подобной «бухгалтерии» с блога «Эстония в мировых СМИ».[167] Серьёзно воспринимать эти цифры, разумеется, невозможно. Выходит, что население
