Однажды, когда они копали очередной окоп, но уже с блиндажным укрытием, в небе показался шаттл. В этом не было бы ничего удивительного, если бы он не оказался представительского класса, на котором обычно летали военные чины не самого низкого звания.

Полет шаттлов не был делом необычным. Они привозили новобранцев и забирали уже готовых солдат из других секторов Форт-Слейва и с других баз на планете, которых здесь было предостаточно.

– Отчего-то у меня такое чувство, что это по нашу душу, – высказал свое мнение Кастор Мешко.

– С чего ты взял? – спросил Макс, но сердце ёкнуло, потому как он сам пришел к тому же заключению.

– Не знаю, – ответил Кастор. – Может быть, из-за того, что высшему чину здесь делать нечего, не тушканчиков же он сюда приехал пострелять. А прилететь он мог только по чрезвычайному случаю, чтобы на месте, без лишних проволочек, решить все вопросы.

– Ладно вам гадать, – вставил Стюарт. – Если нужно, нам все расскажут. А теперь давайте выкопаем этот чертов окоп, чтобы хотя бы сегодня нам не пришлось чистить этот долбаный сортир!

Чистить туалет им сегодня действительно не пришлось. Через час с небольшим после приземления шаттла пришел сержант-инструктор Удостон. Он построил всех на плацу и объявил:

– У меня для вас радостная весть, ваше обучение закончилось. Конечно, прошло всего два месяца из трех, но вы уже знаете и умеете делать все, что требуется от солдата, и это главное. А теперь из строя должны выйти те, кого я назову. – Сержант достал свой блокнот, в котором он делал заметки и стал зачитывать фамилии солдат. Когда все названные вышли, он пояснил: – Вы назначаетесь взводными капралами. Сержантов к вам приставят уже на месте. Пожалуй, это все, вы можете идти отдыхать. Вечером за вами прибудет транспорт, и вы отправитесь на постоянное место службы. Разойтись.

Эстевес тяжело вздохнул.

– Не расстраивайся, Стюарт, – попытался приободрить его Макс, похлопав рукой. – Будет и на нашей улице праздник.

Через несколько часов им выдали новую форму взамен износившейся и бронежилеты третьего уровня защиты, прикрывавшие руки до локтей и ноги до колен, с функцией хамелеона, одной из последних разработок. А тяжелые накладки забрали. Если в такой броне приложиться спиной к какой-нибудь поверхности с не слишком четким рельефом, как у коры дерева или скалы, то на груди проявлялось это же изображение.

Когда новое обмундирование было подогнано и опробовано, в небе, почти над самой головой, появились точки транспортных кораблей. Их было слишком много, они разделялись на группы и разлетались в разные концы планеты. В итоге, рядом с базой приземлилось пятнадцать «Элепхантов», при норме три-четыре корабля.

– Да, что-то они определенно задумали, – проворчал Кастор.

– Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что они готовят какое-то контрнаступление, – высказал Брюстер свою точку зрения, вертевшуюся у него в голове уже несколько часов после того, как он вспомнил новости, передаваемые по радио в тот злополучный день.

– Пожрать бы, – протянул Кастор у стены и включил режим хамелеона. Мутновато-зеленая поверхность бронежилета посветлела, и вскоре появилось нечеткое изображение кирпичной кладки. – Прикольно, – уже в который раз восхитился Мешко технологией юан.

– Прикольно-то оно прикольно, а вот как это все будет действовать в реальных условиях, – проворчал Макс Брюстер. – И придется ли пользоваться, вот в чем вопрос?

– Ладно вам, пойдемте лучше, а то сержант зовет, – проворчал Стюарт.

Сержант-инструктор Удостон в последний раз построил личный состав, но уже за воротами базы. Перед пятнадцатью шаттлами построились три тысячи солдат, не все они прошли полный курс подготовки, но высшее командование это мало интересовало. Сержант и его начальство пытались отстоять своих подопечных, отмечая, что они не готовы и в серьезном бою в живых в лучшем случае останется только половина. Но это не возымело действия.

Сержант еще раз прошелся перед строем, как будто в последний раз проверяя, все ли он сделал правильно, всему ли научил. Но переигрывать было уже поздно, и он просто пожелал:

– Желаю удачи, парни. Начать погрузку.

Транспорты, под завязку загруженные солдатами, стартовали в небо и спустя десять минут оказались на орбите. Чуть позже к ним присоединились и другие корабли, забравшие новобранцев с других баз.

– Смотрите, смотрите, – прошептал Бертрольд, которому досталось место у иллюминатора. – Да тут полноценный флот.

Макс перегнулся через Пиннета и Мешко, чтобы тоже посмотреть на то, о чем говорил Риверс. Обзор был маленьким, но и этого хватило.

Зрелище действительно было впечатляющим. С два десятка малых линкоров и крейсеров широким кольцом опоясывали авианосцы и авианесущие корабли, а также средние десантные транспорты. К одному из таких транспортов и приближался «Элепхант», в котором сидел Макс в числе других двух сотен солдат.

Мимо пролетел уродец стометровой длины, весь утыканный антеннами разных форм и размеров.

– А это что за дикобраз? – удивился Брюстер.

– Так называемый корабль связи, – с ноткой грусти пояснил Бертрольд. – А на самом деле занимается электронной защитой группировки, ну и сам, разумеется, атакует корабли противника, выискивая брешь, и если найдет, то закачает туда столько вирусов, что потом легче будет новый построить, чем очистить его от всей этой электронной заразы.

– Так уж и построить? – не поверил Стюарт.

– Я в утрированном смысле сказал…

– Понятно.

Все «Элепханты» пришвартовались к своим кораблям, и вся группировка, не задерживаясь дольше положенного, двинулась к конечной цели.

Свет проникал через решетчатое, пуленепробиваемое и звуконепроницаемое окно, находившееся под сводчатым потолком. Светлое пятно лениво двигалось от одной стены к другой, изредка натыкаясь на различное медицинское оборудование и на стеллажи с хирургическими инструментами.

Здесь были приборы искусственной вентиляции легких, дефибриллятор, капельницы с жидкостью различного цвета и прочие приборы и инструменты, которые обычно присущи любой операционной хирургического отделения приличной больницы.

Но дело в том, что это была не больница. В помещении вообще не было даже намека на больницу, кроме инструментов да стерильности.

К стене на прочных цепях был подвешен человек, здесь он висел уже много месяцев и отлично понимал, что отсюда ему уже не выбраться. Он давно перестал молить о снисхождении своего мучителя, потому как тот был глух к его мольбам.

Пленник ожидал его появления с минуты на минуту, так как солнечный зайчик уже заскочил на тележку с инструментами, и как он уже давно определил, именно в это время приходил тот псих с садистскими наклонностями, что истязал его плоть вот уже третий месяц. Хотя узник не был уверен в точности подсчета прошедших дней, поскольку понимал, что после очередного визита Черного Хирурга – так он его назвал про себя – мог пробыть в бессознательном состоянии несколько дней, а то и недель.

Скрипнула дверь, и в ее проеме показался тот самый человек в белом халате и резиновых перчатках с цветочным орнаментом, что, по мнению пленника, выдавало в нем самого натурального шизика.

– Как поживает наш больной? – спросил вошедший. – Не хотите отвечать? Ну, это не беда, правда? – с этими словами Хирург включил монитор, на котором высветились показания жизнедеятельности организма, к которому он был подключен. – Что же вы, голубчик, нервничаете, вам вредно волноваться, может случиться сердечный приступ. Вы же знаете, что у вас слабое сердце.

– Да пошел ты… – слабо прошептал истязаемый беззубым ртом.

– Ну что же, больной пришел в себя, значит, можно продолжить лечение. Вот только что нам лечить? Пальцев у тебя нет ни на руках, ни на ногах. Ушей тоже нет, остается ампутация. Что бы вы пожелали себе ампутировать, любезнейший?