какое-то моечное средство, и все стали дружно растираться, стараясь, чтобы состав не попал в глаза, уж больно он едким оказался. Через пару минут помывки ударила чистая вода для ополаскивания.

– Так, теперь все за мной для получения обмундирования, – позвал за собой капрал.

Он отвел их в соседний ангар, где хозяйничал другой капрал с подчиненными рядовыми. Перед ними лежало несколько стопок формы и обуви, выдаваемых в соответствии с комплекцией. Так же обстояло дело и с обувью.

– Так, солдатики, получаете форму у меня, берете иголки, пришиваете свои бирки, не забудьте перед этим написать на них свое имя вот таким карандашом. Карандаш потом вернуть! Потом подойти вон туда, и вам дадут свинцовые накладки.

Форма оказалось немного великовата, но Макс решил не обращать на это внимания, зато сапоги оказались в самый раз.

– Встань на весы, – приказал солдат, и когда Макс встал, еще и измерил его рост. После чего сказал. – Таак, восемьдесят кило, рост – метр семьдесят пять…

– Не может быть, – возмутился Брюстер. – От силы семьдесят три килограмма! Я ж два месяца назад взвешивался!..

– А мне по фигу, сколько ты весишь, у меня точные весы, – солдат ненадолго отвлекся и ввел данные в компьютер. – Номер пять. Иди к раздаче.

Макс подошел к стойке, на которую кивнул солдат. Другой военнослужащий передал Максу грузы.

– Вон инструкция по применению. Следующий…

Инструкцией оказался наглядный настенный плакат, показывающий, что и куда именно нужно крепить. Брюстер наложил на ноги и руки тяжелые накладки и, вдобавок ко всему, надел наплечный жилет, сделав все, как было показано на картинке.

– Подохнуть можно, – простонал Кастор, который также мучился с грузами. – И на кой хрен все это нужно?

Макс ничего не ответил, он прислушивался к своим ощущениям. Казалось, что если сделаешь шаг, то непременно грохнешься о землю со всего маху. Грузила утяжелили Брюстера на десять килограммов, и было крайне необычно чувствовать, как изменился центр тяжести, а стоять стало можно только прямо и никак иначе. По-другому стоять просто не получалось, сразу же клонило вниз. Кто-то с непривычки уже упал, вызвав у остальных бурю смеха.

Через час, когда все оделись как положено, они опять построились на плацу, где их уже ждал сержант Удостон.

– Ну вот, теперь на вас можно посмотреть нормально, а то я, как увидел вас, так чуть не сблеванул. Что ж, все управились, опоздавших вроде нет. Вы, наверное, думаете для чего вам эти тяжести? Отвечу: они для вашей общефизической подготовки, чтобы лишний раз в тренажерный зал не ходить и довести всех вас до общесреднего уровня. Будете получать физическую нагрузку от любого своего движения. Вообще-то, раньше подобные базы располагались на планетах с повышенной силой тяжести, но из-за чертовых «законников» из всяких там правовых обществ их перенесли на нормальные планеты… Итак, грузы не снимать от подъема до отбоя. Как я уже сказал, первые две недели будут просто курортом с общефизической подготовкой и теоретическими занятиями. Теперь идите ужинать, после чего через тридцать минут, пожалуй, немного пробежимся – и будете отдыхать.

Две недели тянулись, как резиновые, но и они не могли длиться бесконечно. Всему рано или поздно приходит конец, хорошее оно или плохое. Вот и эти две недели подошли к концу. За это время курсанты, как их еще называли сержанты, занимались спортом, заключавшимся в простых пробежках. Круги, которые они нарезали, день ото дня становились все длиннее и частично (каждый раз все больше) переносились на пересеченную местность.

Вот и сейчас третья рота наматывала пятый, двухкилометровый, круг из десяти. Сто курсантов были поделены на взводы, по двадцать человек в каждом. Другие девять рот занимались на различных видах тренажеров.

– Щас подохну, – просипел обильно вспотевший Кастор, когда рота перешла на шаг, иначе такую дистанцию в сплошном марш-броске никому было не выдержать. Ему было сложнее остальных из-за плохо сходившего избыточного веса, а в последнее время ему было особенно плохо.

– Держись, – подбодрил его Стюарт, бежавший без видимых усилий.

– Все хочу спросить, – разлепив ссохшиеся губы, произнес Брюстер, – ты вообще когда-нибудь устаешь?

– Почему не устаю, устаю… просто я стараюсь не показывать этого.

– Я понял, он капралом хочет стать… – озвучил свою догадку Мешко.

– Ну и что с того. И потом, когда вы бежите, то постоянно думаете: «Когда же все это закончится!», я прав?

– Угу, – выдохнул Макс. – А ты о чем думаешь? Не о бабах же… или о них?

– Я вообще стараюсь ни о чем не думать. Просто про себя напеваю несложную ритмичную песенку, вводя себя в некое подобие транса…

– Так что ж ты, морда смуглая, раньше об этом не мог сказать?

– Так вы меня и не спрашивали, – пожав плечами, ответил Стюарт. Он уже давно не обижался на подобные высказывания, так как это не всегда означало оскорбление. Впрочем, тут были свои нюансы…

Все замолчали, и колонна снова пустилась в бег.

Брюстер не верил, что он сможет столько пробежать, да еще с такими свинцовыми накладками, однако же бежал. «Тут явно не обошлось без „химии“, – подумал он. – Ну и пусть, лишь бы по известному органу не сильно било…»

– Что ж, у тебя есть шанс забить дополнительный гвоздик в свою карьерную лестницу, – сказал Макс на бегу, что сильно сбивало дыхание.

– Ты о чем?

– Вон видишь, на повороте кто-то лежит без сил, если дотащим, глядишь, и оценят сей героический поступок.

– Не советую, – тихо произнес Кастор, но так, что его никто не услышал.

– Круги еще резать и резать, – напомнил Эстевес. – Ты сам-то доползешь?

– Попробую…

– Ну, тогда давай.

Эстевес с Брюстером подхватили лежащего в пыли человека, при этом Макс закинул одну руку себе на шею, а Стюарт, из-за своего роста, подхватил вторую под мышку. Тут же подбежал сержант-инструктор Удостон.

– Бросьте этого поганца. Мы не армия спасения, и если кто-то не может продолжать бой, его следует бросить. Вам ясно?

– Так точно, сэр! – хором ответили Макс со Стюартом, но «доходягу» не бросили.

– Так почему не бросаете? Рядовой Эстевес!

– Ээ… Мы несем его в качестве ээ…

– В качестве последнего щита, сэр, – пришел на выручку Брюстер.

– Какого еще щита, солдат?

– Последнего, сэр! Чтобы в случае отступления или при обнаружении засады он прикрыл остальных ценою своей собственной жизни и дал уйти остальной группе, сэр.

– Самый умный?

– Никак нет, сэр!

– Ну-ну… – многообещающе проронил сержант и оставил их в покое.

– Не нравится мне его нуканье, – понуро проронил Кастор, который немного пришел в себя, вероятно, испробовав методику Эстевеса. – Ох, не нравится…

– Да ладно тебе… – отмахнулся Макс, – слышь доходяга, тебя как звать-то?

– Бе… Бертрольд Риверс… Можно просто Берт.

– Стоп, я тебя узнал, это ты мне ноги отдавил тогда, топтун. И что тебе дома не сиделось?