фруктовыми деревьями, которые росли между дорогой и тротуаром, образуя узкий зеленый коридор- бульвар. Машины по этому бульвару не ездили, кроме тех, что принадлежали жителям улицы, потому что в конце ее был тупик.

Рядом с аккуратным деревянным домиком около калитки стояла широкая, сбитая из досок скамейка. На ней сидели седой мужчина и дочерна загорелый кареглазый мальчишка лет семи или восьми. Они играли в шахматы.

Подозреваемый имел вид заправского туриста, причем не нашего, а заграничного. На нем было светлое кепи, в тон ему такие же светлые шорты и футболка с надписью «NIKE».

Лицо у Седого было тоже загорелым и казалось вырубленным из какого-то твердого материала. Тот, кто его рубил, постарался на славу. Черты лица мужчины были правильными, нос прямым, скулы высокими. Над левой бровью белел небольшой шрам. Несмотря на почти белый цвет волос и глубокие морщины, Седой был далеко не старым человеком. Особенно молодо выглядели его глаза, неожиданно голубые и светлые, как озерки в лесу.

Все это Ромка увидел в свой бинокль из-за толстого грушевого дерева. Теперь он старался разглядеть часы подозреваемого. Седой взял правой рукой шахматную фигуру. На запястье ничего не было.

— Наверное, он надел их на левую, — предположил юный сыщик.

Но левую руку подозреваемый держал на колене, и в поле Ромкиного зрения она не попадала. Ждать пришлось минут пятнадцать, прежде чем Седой сменил позу. Он поставил левую руку на колено и уперся в него кулаком, размышляя над следующим ходом. Часов на ней тоже не было.

— Должно быть, он оставил их дома, — отведя от глаз окуляры, сказал Ромка. — Ну ничего, это нетрудно выяснить. Заодно узнаем, был ли он вообще вчера и сегодня в лесу, а то, может, парень тот другого какого седого встретил.

Катька подобрала с земли маленькую недозрелую грушу, надкусила ее, бросила и поинтересовалась:

— И как мы будем это узнавать?

— Очень просто. Дождемся, пока они доиграют, и расспросим пацана.

Шахматная баталия длилась долго, Лешка вся извелась, ожидая ее конца. Она успела сбегать домой, убедиться, что ее подопечная спит, и вернуться обратно, а игра все продолжалась. И только когда на землю спустились сумерки, последняя партия наконец завершилась. Старший партнер ушел в дом, а младший остался собирать фигуры.

— Эй, поди сюда, — громким шепотом позвал Ромка мальчишку. А когда тот подбежал, стукнул себя кулаком в грудь. — Я — Рома. А тебя как зовут?

— Меня-то? Игорьком. А вы кто?

— Это — моя сестра Лешка, это — Катька, — Ромка начал представлять своих спутников, но мальчишка его перебил и, расширив глаза, спросил со страхом и изумлением: — Это не у вас волк завелся?

— Тетка Анфиска не дремлет, — шепнула Катьке Лешка, а Ромка горделиво кивнул.

— У нас. И если будешь с нами дружить, мы тебе его, так и быть, покажем. А кто с нами знаться не захочет, на того мы его натравим. Для того и завели.

— Не пугай ребенка, — толкнул друга Артем.

— А я и не пугаю, он-то с нами дружить хочет, чего ему бояться. Игорек, ты ведь будешь со мной дружить, правда?

Мальчишка не отводил от Ромки восхищенных глаз.

— Буду. А что мы с тобой будем делать?

— Ну, поговорим для начала, получше узнаем друг друга, а там видно будет. Обещаю, что со мной не соскучишься.

— Это уж точно, — хихикнула Катька.

Ромка метнул на нее выразительный взгляд и снова обратился к Игорьку:

— Ты с кем здесь живешь?

— С бабушкой.

— Вдвоем?

— Ну да, а по выходным к нам из Москвы мои мама с папой приезжают.

— К нам тоже, — удрученно сказала Лешка, вспомнив о пятерых родителях, которые должны были появиться в Медовке в ближайшую субботу. К их с Ромкой маме с папой и предкам Артема должен был присоединиться еще и Катькин отец, который в данный момент находился в Москве в командировке. Как они все прореагируют на ее волчицу? Хоть бы она успела поправиться до их приезда!

А ее брат продолжал расспрашивать Игорька:

— А с кем это, интересно, ты сейчас играл в шахматы?

— С Дмитрием Геннадиевичем. Он у нас живет, комнату снимает.

— И давно он у вас поселился?

— Не-а, до него у нас другие люди жили, Борька со своей мамой. Потом они уехали, комнату освободили, и он приехал.

— Борька? — Ромка сосредоточенно сморщил лоб. — Тощий такой, с Коляном бегал, да?

Игорек печально кивнул.

— И меня с собой брал.

— А теперь ты с кем играешь?

Мальчик погрустнел.

— Теперь ни с кем. Меня одного бабушка никуда не пускает, всегда только с кем-нибудь. Теперь

Дмитрий Геннадиевич меня на пляж берет, но это редко бывает.

Разговор сам собой плавно перетекал в нужную фазу.

— А сегодня утром ты был на пляже?

— Нет, утром Дмитрий Геннадиевич в лес ходил.

— Пешком, что ли? У него что, машины нет?

— Нет, он к нам на электричке приехал.

— А вчера он тоже в лес ходил?

— И вчера тоже, — кивнул мальчишка.

— А зачем? — демонстрируя безразличие, Ромка сорвал с груши листик, размял пальцами и поднес к носу.

— Просто так.

— И что, завтра он опять туда пойдет?

— Завтра — нет. Он завтра с первой электричкой в Москву едет, по делам каким-то.

— И надолго?

— Не знаю.

Ромка отбросил помятый листик и прислонился к груше. Только сейчас он почувствовал, насколько сегодня устал. Встал-то чуть свет, а сколько потом было событий, не счесть. Поскорее бы лечь спать! Но дело было прежде всего, и он, вздохнув, задал своему новому другу очередной вопрос:

— А что ты сейчас будешь делать?

— Я-то? Телевизор немножко посмотрю, потом почитаю книжку, потом спать лягу.

— Какой хороший мальчик, — не выдержала Катька и, решив облегчить Ромке задачу, вступила в их беседу: — А бабушка твоя что будет делать?

— Она тоже будет телик смотреть.

— Вместе с вашим квартирантом?

— Дмитрий Геннадиевич фильмы не смотрит, — покачал головой Игорек. — Он или книжку читает, или что-нибудь пишет. Он нам сказал, что приехал сюда и отдыхать, и работать. У него ноутбук с собой.

— Ноутбук есть, а часов нет, — сощурил глаза Ромка.

— Как это — нет? Есть у него часы, большие такие, круглые.

— Игорек, где ты? Иди домой, тебя бабушка зовет, — раздался низкий мужской голос, и все дружно повернули головы. Из окна деревянного домика высунулся Седой, высматривая мальчишку.

Все четверо, ощутив цепкий взгляд, отпрянули за ствол груши.