Сестра! Мы стали уставать,Давно нам снятся сны другие.И страшно нам не узнаватьВоспоминанья дорогие.Зачем мы тащимся-бредемВ тысячелетие другое?Мы там родного не найдем.Там всё не то, там все чужое...
1997
ГДЕ-ТО В ТОКИО ИЛИ В ГОНКОНГЕ
Я в тумане сижу среди белого дня,Даже ясные очи заволгли...Ободрали однажды, как липку, меняГде-то в Токио или в Гонконге.Ни червонцев, ни паспорта, в гроб вашу стать!Хоть рыдай старорусским рыданьем!Я в полицию. 'Будем, - сказали, - искать.Пропади!' Я пропал с ожиданьем.Вижу бар а ля рюс. За стеклом мой земляк:Ванька-встанька, и девки-матрешки.Сел за столик и сжал свое горе в кулак,Может, тут повезет понарошке.Подлетает болванчик, накрашен и сыт,На руке расписная салфетка.- А ля рюс? - сепелявит и мимо косит.- Рус! - бью в грудь кулаком. - Контрразведка!Он исчез. Выплывает хозяйка на свет,Как горшочек, и глазыньки узки.- Здравствуй, русский Иван! Деньги есть или нет?..Маракует немножко по-русски.- Как не так, - говорю, - ободрали меня,Улетел мой воздушный кораблик...Я пою ей про жизнь среди белого дня,И она подпевает, как зяблик.Наливает чуток. Я молчу: не таков!Кап еще, каждый кап с тормозами.- Не кичись, - говорю, - иль не видишь краев?Наливай до краев, как в Рязани.Налила дополна. Осушил я стакан.Оживились все зрящие в зале.Подбегают, гласят: - Рус Иван! Рус Иван! -И ещё два сполна заказали.Слух в народе пошел, как Иван водку пьетИ при этом не знает предела.Оценила хозяйка меня и народ,И смекнула, что прибыльно дело.Заявила мне так: - Оставайся, Иван,Хоть и нет у тебя ни червонца.Каждый день будет ждать тебя полный стаканНа помин восходящего солнца.Каждый день выпивал я за красным столомНа помин восходящего солнца.А раскосая сила валила валом,А хозяйка считала червонцы.Очень долго сидел я за красным столом,И вся Азия в рот мне глядела.А когда отыскался мой паспорт с гербом,Понял я, что дошел до предела.Я в посольство пошел среди белого дняИ ударил в глухие ворота.
