— И коридор слишком узкий, — добавляю я.

— Минутку, — поворачивается в замешательстве хозяин, — я сейчас займусь вами. Мадам Сент-Аполл пришла раньше, у нее мало времени!

Валькирия смотрит на меня, багровеет и остается стоять с разинутым ртом. Я впервые вижу ее лицо. В жизни она не симпатичнее, чем на той фотографии в журнале. Пухлые щеки, узкие карие глаза, рыжие брови, обильно накрашенные оранжевой помадой губы. Зубы у нее действительно лошадиные. Во всем облике проступает что-то пугающее.

— Дворы тоже не слишком хороши, — продолжаю я, — я бы поостереглась приглашать сюда английскую королеву.

— Кто вы? — возмущенно хорохорится маленький господин. — Вы вообще записаны на сегодня? Разве вы не видите, что я занимаюсь мадам Сент-Аполл? Будьте добры не мешать нам.

— Я мадам Сент-Аполл, — невозмутимо говорю я.

— Ах так? — приходит он в полную растерянность. — Дамы родственницы?

— Думаю, вряд ли.

В этот момент к валькирии возвращается жизнь. Она отталкивает в сторону мужчину и с грохотом спускается по лестнице.

— Вот как? — грозно спрашивает она. — Вы жена Фаусто Сент-Аполла? Ошибаетесь, дражайшая. Я его жена! Я мать его детей! Только это имеет значение и больше ничего! Отчаливайте!

Я смотрю ей прямо в глаза.

— Прежде мы должны кое-что выяснить, — мягко говорю я.

— Что вы собираетесь выяснять? — набрасывается она на меня. — Что вы себе позволяете? Кто вас сюда послал? — Она замахивается своей лапищей, будто собирается меня ударить. Я не двигаюсь с места. Мускулистый господин стремительно ретируется в коридор и закрывает за собой дверь.

Теперь мы одни.

Валькирия набирает в легкие воздуха.

— Вам нечего делать в Париже, — орет она. — Фаусто принадлежит мне! Меня он любит! Меня! Не вас! А меня!

— Почему же он не женился на вас? — холодно спрашиваю я. Произнеся эти слова, я тут же раскаиваюсь.

К валькирии сразу возвращается спокойствие. Ее губы расплываются в блаженной улыбке. Она этого вопроса явно ждала.

— Чтобы получить наследство, — говорит она с наслаждением. — Что, не знали? Старик ненавидел меня. Я его, впрочем, тоже. Эта вечная болтовня про художников, про вазы. Все время трепотня языком, а по ночам шахматы. Он был ненормальный, этот тип. С приветом! Ради Фаусто я разыгрывала спектакли. Обучилась шахматам и игре на пианино. Но их светлости все было мало. Крепкий был орешек. Если Фаусто не прекратит со мной общаться, сказал он, пусть пеняет на себя. Если в скором времени не приведет другую, «нашего круга», его деньги получит Гелиос!

Она трясет головой и злобно смотрит на меня.

— Ох уж этот дядюшка, ох уж эта зануда! Я мечтала о его смерти. Ни одна не была ему достаточно хороша. Кого Фаусто только не притаскивал в дом! Каждую, с кем знакомился. Ни одна не была изысканной. То слишком глупа, то необразованна, то слишком вульгарна. Эта нам неровня, у той чересчур пронзительный голос. И все недостаточно зрелые: «Ни одной дамы, с кем можно побеседовать!» Мы с Фаусто были в отчаянии. Но потом, — она бросает на меня торжествующий взгляд, — потом на нас с неба упали вы, мадам. Я сказала Фаусто: «Чего еще ждать? Дядя влюблен в нее. Женись фиктивно. Получишь денежки и разведешься». Вот мы и приехали!

Меня как обухом по голове ударили. Все силы куда-то ушли. Еще немного, и я упаду в обморок. Но один взгляд в насмешливые глаза противницы совершает чудо. Она только того и ждет, чтобы я рухнула. Этой радости я ей не доставлю.

Поднимаю голову. Я знаю чем ее задеть. Наверняка Фаусто говорил, что мы живем как брат с сестрой. Иначе она не была бы такой самоуверенной. Ничто не способно так уязвить любовницу, как цветущие пышным цветом любовные отношения между мужем и женой.

— О фиктивном браке не может быть и речи, — сухо роняю я. — Я не встречала более страстного мужчины, чем Фаусто Сент-Аполл. Он тянул меня в постель при любой возможности. Мы занимались любовью каждую ночь, да еще по нескольку раз.

Удар попал в цель!

Валькирия таращится на меня широко раскрытыми глазами. Рот ее медленно открывается, обнажая ставшие вдруг похожими на клыки большие зубы.

— Вы лжете, — выдавливает она своим хрипловатым голосом, — это неправда!

— Я не лгу!

— Фаусто никогда не спал с вами.

— Четыре долгих, один короткий. Вам это ничего не говорит?

Она бледнеет.

— Мне очень жаль. Мне неприятно говорить на такие интимные темы. А тем более с вами. У нас совершенно нормальный брак. О разводе не было и речи.

Несколько мгновений она молчит. Потом багровеет. Вытягивает вперед правую руку, сжимает ее в кулак, сует туда левый указательный палец и делает непристойный жест перед моим лицом.

— Думаете, это играет роль? — ревет она. — Туда-сюда-обратно? Думаете, это важно? Ошибаетесь, дорогуша? Есть кое-что поважнее между мужчиной и женщиной, а именно вот что, — она потирает средним пальцем о большой и с вызовом смотрит на меня, — вот что играет роль! Поняли? Деньги! Все дело в них! Если мужчина вкладывает в женщину деньги, значит, он ее любит. А в меня он вкладывает. Ясно?

— В этом я не сомневаюсь ни секунды, — холодно бросаю я.

— «Роллс»! Он для меня его купил! А не для вас! — Она вызывающе смотрит на меня. — Он его купил, чтобы мы могли иметь достойный выезд. Я и мои дети. И квартира на Авеню дю президент Вильсон, она будет продана осенью. А деньги пойдут мне! У меня дела идут отлично, я тоже архитектор по интерьеру, как и вы! И у меня будет собственная фирма. Собственно, она у меня уже есть. Мы с Фаусто покупаем сейчас весь Париж, — она хохочет, — все самое хорошее и красивое. Если захочу, куплю себе этот барак. У меня достаточно денег. Фаусто предоставляет мне полную свободу.

— Как идут дела? — спрашиваю я мимоходом.

— Это вас не касается, — рявкает она, — вы ведь видите, Фаусто вам больше ничего не рассказывает. Он по горло сыт вами. Вы нам надоели! Понятно? Вы медленно соображаете, мадам. Вам десять раз надо повторять. Последний раз говорю: разводитесь и проваливайте!

И глазом не моргнув, даю ей выговориться.

— Как давно вы знаете Фаусто Сент-Аполла? — спрашиваю я немного погодя.

Она недоуменно таращится на меня.

— Со школы, — отрезает валькирия.

— Вы учились в одном классе?

— С Мелиной, — уточняет она, — но я всегда любила Фаусто. Я ему еще в детстве сказала: «Если я когда-нибудь выйду замуж, то только за тебя». Мы были неразлучны. Пока эта проклятая скотина Кронос все не испортил! Он меня ославил перед родителями. Сказал им, что для меня главное — деньги. Допрашивал меня, как преступницу. Ненавижу всю эту свору в «Каскаде»! Они миллионы мне должны!!! Я одна родила сына, которого они ждут годами. И что происходит? Они его не признают! А я получила коленом под зад! Это я — мать наследника фирмы «Кофе Аполло»! — Она клокочет от ярости.

— Разве вы не получили компенсацию? — перебиваю я.

Это сразу приводит ее в чувство.

— А вы откуда знаете? — недоверчиво спрашивает она. — Кто это вам нашептал? Ведь это держится в тайне!

— Я знаю больше, чем вы думаете.

— Вижу-вижу. Что же вам еще известно?

— Вы истеричка, у вас неправильная тактика. Неужели вы действительно думаете, что мой свекор