окна и пол. Робби в страхе бросился в объятия Даймонд. А потом полил дождь… Он хлестал по поезду и палаткам яростными струями. На путях возникла маленькая речушка и быстро потекла вдоль насыпи железнодорожного полотна. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Остался только тихий стук моросящих капель по оконному стеклу и металлической крыше вагона. Даймонд открыла дверь и наткнулась на рабочего, который поднимался по лесенке. Он вымок до нитки, с его одежды стекала вода.

— Где босс… — тяжело дыша, он утирал лицо, — мистер Макквайд?

— Он пошел вперед, чтобы закрепить подъемный кран… наверное, там его застала гроза. А что случилось?

— Повар ранен! — крикнул парень, направляясь к голове поезда.

Даймонд велела Робби оставаться в вагоне, а сама схватила скатерть, которую носила вместо шали, и выбежала под мелкий дождик. Под открытой дверью кухонной кладовой стояла кучка рабочих. Протиснувшись вперед, девушка увидела повара-немца. Он лежал на земле, стиснув зубы от боли.

Одна его нога была неестественно вывернута.

— Шульц! — Она укрыла его от дождя своей скатертью-шалью и сама опустилась на колени рядом с поваром. — Что случилось?

— Если б я знал, миссис! — Он втянул ртом воздух и застонал, когда она осторожно пощупала его ногу. — Я услышал, как в кладовой что-то громыхает, и подумал, что это дверь раскрылась от ветра. Я пошел закрывать… и на меня что-то упало. Потом свалился бочонок… О-о!

— Надо отнести его в вагон. — Даймонд поднялась и оглядела поезд, пытаясь решить, где больному будет лучше всего. — Отнесите его к нам, — обратилась она к рабочим, — и пусть кто-нибудь съездит в город за доктором.

Беар пришел, когда мужчины сооружали самодельные носилки, собираясь отнести Шульца в вагон. В наступившей тишине они рассказали ему о случившемся и передали указания жены. Даймонд посмотрела на Беара, вспоминая, как в последний раз взяла на себя право принимать решения и действовать.

После долгой напряженной паузы он обернулся к мужчинам, стоявшим с носилками.

— Ну чего вы ждете? Несите его в вагон. — Он оглядел остальные мокрые, слегка осунувшиеся лица. — Кто поедет за хирургом?

У бедного Шульца в самом деле оказалась сломана нога. А у бедных рабочих был скудный холодный ужин: говяжьи консервы с кусками вчерашнего хлеба и черствыми бисквитами, оставшимися от утренней выпечки. Кофе был отвратительным, но тем не менее все его выпили… особенно когда прошел слух, что его приготовила сама Даймонд. Один лишь Робби не постеснялся высказать вслух свои претензии:

— Какая вонючая еда!

Даймонд взглянула на Беара и поморщилась:

— Он прав. Еда ужасная.

Позже, когда посуда была вымыта и кухня приведена в относительный порядок, Даймонд пошла искать Беара. Он был в вагоне с инвентарем — собирал дрезину и пытался подобрать к ней подходящие колеса.

— Я тут подумала… — начала девушка. Она знала, что затрагивает опасную тему, но ее ободряло то, как сдержанно муж воспринял ее предыдущую инициативу. — Ты должен что-то придумать с питанием. Рабочие разбегутся, если их будут кормить так, как сегодня вечером. Я хочу завтра поехать в Грейт-Фолс и найти нового повара.

Это была его территория, его железная дорога, его вотчина. Но если он не позволит ей самой принимать решения, то сможет ли она надеяться, что когда-нибудь он позволит ей приобщиться к его железной дороге? А если она не приобщится к его железной дороге, то будет ли у нее шанс приобщиться к его жизни? Выдержав паузу, Беар заговорил — так напряженно и размеренно, что казалось, он просеивает каждое слово через сито:

— Я считаю… нам нужен повар. — Она с облегчением выдохнула.

— Значит, договорились. Я поеду в город завтра на рассвете.

Он сердито сверкнул глазами. Даймонд решительно скрестила руки на груди.

— Или ты хочешь, чтобы я, как добропорядочная женушка, сидела сложа ручки, а ты и твои рабочие два месяца давились вяленым мясом и засохшими бисквитами? Ну что, ты меня отпустишь?

Беар снова понял, что не может сказать» нет «.

В тот же вечер, лишь только стемнело, в лагерь примчался Холт. Он был в первом лагере, помогал Нигелю Элсуорту строить железнодорожное полотно. И Холт, и его лошадь были забрызганы грязью. Спрыгнув на землю, он с криком побежал по лагерю, ища Беара и собирая по пути свиту из рабочих.

Макквайд услышал громкие голоса и поспешно вышел на платформу вагона.

— Наводнение! — выдохнул Холт, устало привалившись к перилам лесенки. — Все полотно затоплено! Ты должен пойти со мной, парень!

В мгновение ока Беар схватил свою шляпу с вешалки у двери и спрыгнул на землю. Оседлав лошадь, он вместе с Холтом поскакал по центру дорожного полотна. Вдалеке, на двух пологих возвышенностях и между деревьями, обрамлявшими холмистую гряду, текла река… река, которой еще утром здесь не было.

На вершине каменистого холма Беар посмотрел вниз и ужаснулся. Это было стихийное бедствие. Грязный поток стремительно катил свои воды по широкой низине, которая до грозы была почти незаметна. Вода была повсюду… даже в палатке, которую Холт, Элсуорт и рабочие оставили позади, отправляясь дальше и выше.

Беар смотрел на бурный коричневый поток, пытаясь понять, что же это такое.

— Черт возьми, реки не возникают сами по себе! Откуда здесь столько воды?

— Отовсюду, — ответил Холт, глядя, как вода размывает дорожное полотно, плод двухдневного труда. — После грозы мы увидели ручеек. Потом он стал больше, превратился в речушку. Не успели мы оглянуться, как вода потекла по полотну.

Под угрозой оказался не только двухдневный труд. С этой наблюдательной позиции было видно, что проложенное на местности железнодорожное полотно с непостижимой точностью повторяет линию течения воды… как будто так и было задумано… Как мог Джонсон так ошибиться?

И тут Беара осенило. Это не случайная ошибка! Иначе почему Джонсон, их топограф и инженер, удрал как раз тогда, когда они добрались до этого участка дороги? Было ясно: Джонсон знал!

— Мы схватили инструменты, фургоны, мулов и лошадей, сложили палатки, какие могли, и перебрались на возвышенность. — Холт показал на грязных рабочих и кучу инструментов, видневшихся на каменистом склоне холма по другую сторону дороги. — Прежде чем идти за тобой, мне пришлось позаботиться о людях и об инвентаре.

Беар мрачно кивнул и, развернув свою лошадь, направился вниз по каменистому склону, чтобы перейти реку вброд. Когда они поднялись на другой холм, их встретил Мигель Элсуорт, размахивавший наполовину свернутой картой.

— Здесь ничего об этом не сказано! — сердито воскликнул он, показывая на линии, которые отмечали рельеф окружающей местности. — Ни слова, ни намека. Это не просто плохая съемка — это вопиющий обман!

— Ладно. — Беар соскочил с седла и взял карту, готовясь к плохим новостям. — Чем это нам грозит?

— Здесь проходит сухое речное русло — все признаки налицо, но я… — Элсуорт потупил глаза и покраснел от досады. — Мне еще ни разу не приходилось… видите ли, обычно топосъемку делали до меня. К тому же там, на во стоке, мы никогда не сталкивались с подобными вещами. Я просто взял результаты съемки, решив, что на деле все так, как показано на картах. Джонсон не мог просмотреть это русло! — Элсуорт вспыхнул. — Не могу поверить, что я сам его просмотрел.

— Проклятие! — Беар удрученно вздохнул, глядя на бурную реку. — И что же нам теперь делать?

— Вообще-то вода немного спала… уже лучше, чем было час назад. Я думаю, она довольно быстро сойдет. Но размыто наше дорожное полотно, — проговорил Элсуорт с несчастным видом, — и так будет повторяться после каждого сильного ливня.

Правда была такой удручающей, что Беар на мгновение потерял способность соображать. Однако надо было принять какое-то решение.

— Может, построить мост?