же все-таки направляется Мелстед?

Спеша за широкой прямой фигурой Мелстеда, Чемберс, увернувшись, словно матадор, перед самым носом такси, перебежал Говер-стрит. Юстонский вокзал? Нужно будет позвонить – он не сказал Годвину, что покидает машину. А-а, неважно. Ничего не подозревающий Мелстед на виду. Чемберс расплылся в широкой глуповатой улыбке. Собирается ли Мелстед с кем-нибудь встретиться... думает ли, что встретит Хьюза? Он ни с кем не говорил после полуночи, когда попытался позвонить домой Орреллу и услышал ледяной голос разбуженной леди Оррелл. 'Клайва нет дома, Джеймс', – был ответ.

Мелстед повернул направо, к мрачному фасаду Юстонского вокзала. Такси скрывались в туннеле. При виде длинного ряда телефонных будок – все, кроме одной, пустые – у Чемберса внутри все напряглось. Ему действительно следовало позвонить. А вдруг у Мелстеда забронирован билет или даже уже на руках? Его злило, что он не знает, куда и зачем тот едет. Злость подстегивалась тщеславием. Не упусти его – и быть тебе на коне! Мелстед вошел в просторный зал вокзала. Бездомные бродяги уже встали и разошлись, зал наполнился первыми пригородными пассажирами и отправляющимися по делам бизнесменами. Чемберс облегченно отметил, что Мелстед направился к газетному киоску.

Телефон. Чистая стеклянная кабина, открытая в сторону газетного киоска. Мелстед, откинув полу пальто, шарил по карманам в поисках мелочи. Чемберс, нырнув в кабину, сунул кредитную карточку в щель автомата, быстро набрал нужный номер. Годвин ответил сразу. Мелстед взял пару газет, сунув их под мышку. Положил мелочь. Билет еще не покупал.

– Да?

Группа бизнесменов с пригородного поезда заслонила стоявшего у киоска Мелстеда. Мелстед отошел в сторону и, сняв шляпу, стал разглядывать расписание отправляющихся поездов.

– Юстон. У него чемодан, в данный момент смотрит расписание. По-моему, билета нет. Что от меня требуется?

Пауза... Мелстед, надев шляпу и держа подбородком газеты (чемодан у ног), снимает пальто. Чемберсу слышно, как Годвин что-то тихо говорит, наверное, Обри, потом:

– Если он собирается уезжать, лучше его задержать. Но сделать надо аккуратно, вежливо, Терри. Скажите, что сэр Кеннет хотел бы с ним переговорить еще раз.

– О'кей.

Куча людей все еще у киоска, с одной из платформ хлынула толпа пассажиров пригородного поезда. В зале стало многолюднее. Распахнутые пальто, портфели, газеты. У кондитерского буфета рядом с залом ожидания поездов дальнего следования развалился оборванец. Под расписанием поездов темное пальто, шляпа и чемодан Мелстеда. Годвин дал отбой. Чемберс, казалось, видел Мелстеда, как и секунду назад...

...Казалось.

Он вывалился из кабинки, ухватившись за дверь, чтобы не упасть. Снова паника. Обвел взглядом выходы на платформы, билетную кассу, газетный, цветочный и книжный киоски, буфет, пустые окна верхнего зала ожидания, эскалатор метро – шляпа, темное пальто, где они, черт побери!

Потом его осенило. Мелстед снял пальто. Он знал, по крайней мере подозревал. Теперь он как в воду канул.

Чемберс побежал к газетному киоску.

Он понимал, что женщина будет все больше приходить в отчаяние, понимал, как ей страшно. Дело было не в его собственных заботах и тревогах, не в его ярости из-за того, что, несмотря на оставленные рукой Фраскати сноски на карте и указание глубины, он так и не обнаружил обломки автофургона с пультом управления. Нет, даже не в его собственном безнадежном отчаянии, с каким он, закутавшись в длинное теплое пальто и прислонившись к скале, вновь и вновь проверял расчеты для нового погружения. Дело было в женщине на том берегу...

...Встревожив его, в одном из окон дома появился свет. Он зачарованно смотрел на него, пока тот не погас. Негромкий стук мотора катера, патрулирующего у того берега устья Макклауд, прерывался завыванием ветра, разгонявшего облака, образуя широкие, усеянные звездами дыры. Чтобы не думать о женщине, он, дрожа, вновь принялся внимательно разглядывать часы, будто с точностью измерял содержание в крови избыточного азота. Прежде чем без угрозы для здоровья снова пойти на глубину, нужно подождать еще пятнадцать минут. На пребывание на дне останется не более тридцати минут, потом надо начинать подъем в целях декомпрессии, затем еще один, более длительный, вынужденный отдых, так что на берег он выберется уже после рассвета. Он медленно сжал кулаки, разжал их, повторив движение несколько раз. Зачем снова идти под воду? Все равно не найдет. Тогда зачем?..

'Но Фраскати нашел, фургон там!' – неистовствовал он, обхватив плечи руками, сгибаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы умерить свое отчаяние. Фраскати пометил его на карте, он был там, на дне!

А ты не можешь отыскать...

А тут еще эта женщина... Единственное утешение, что Харрел не имел представления о том, что помечено на карте, иначе катер, разыскивая его, находился бы на этой стороне залива. Он снова низко наклонился над узким, с карандаш, лучиком фонарика, который раз перепроверяя набросанную в крошечной записной книжке схему движения под водой. Он не мог без риска оставаться на глубине пятидесяти метров больше получаса – глубже не могло быть, иначе Фраскати его бы не обнаружил!

В следующий раз пришлось бы спускаться при дневном свете. Это было бы последнее погружение. К следующей ночи женщина раскололась бы, как яйцо, и Харрел мог бы его найти.

На мгновение мелькнуло беспокойство, что обнаружат буй, отмечающий место погружения, но он тут же его подавил. В такую ветреную безлунную ночь, да еще при такой волне, вряд ли что увидишь. Катер медленно направился к причалу перед домом, порывы ветра донесли стук борта о причал и возбужденные голоса. Ему не хотелось поднимать бинокль ночного видения. Почти всю ночь они болтались перед домом, рассматривая, как он предполагал, в тепловизор лесистый берег и скалы.