– Сворачиваем на Эбери-стрит, – машинально бормотал он в микрофон, не в состоянии проглотить вставший в горле комок и вытереть повлажневшие ладони. – Гровнор-гарденс, движемся на север.

Справа стена Букингемского дворца. 'Воксхолл' держит скорость почти в ста ярдах впереди, светлый кузов мелькает под каждым фонарем. За громадой дворца рассвет борется с низко нависшей тучей. Гайд- парк-корнер, арка и Эпсли-хауз. Движение здесь оживленное. 'Воксхолл' скользнул на Парк-лейн. На ступенях отеля 'Дорчестер' араб в развевающихся на утреннем ветерке национальных одеждах. Поразительно – беспорядочные вспышки тормозных огней первых паркующихся у Марбл-Арч автобусов, извергающих пассажиров, которые нагрянули в Лондон за рождественскими покупками, – ведь магазины откроются нескоро. Кто-то, словно раненый, валяется на широкой панели тротуара, куча старого тряпья. Эджуэр-роуд, в кафе зажигаются первые тусклые огни. Возбужденное сознание фиксирует заметные ориентиры, названия улиц.

Это сослужит тебе большую пользу, Терри, старина... – но приходится обхаживать Обри, приходится, как предупредил Годвин, быть осторожным со стариком. К слову, надолго ли сам Обри? Оррелл его не любит, а Чемберсу хочется попасть на настоящую работу в Интеллидженс сервис, и поскорее. Не хочется терять годы под началом старика и калеки, какими бы умными они...

...Выходит, признаешь это за ними? В этой компании тебе не показать себя, так, что ли? Фыркнув, он принялся под светофором нетерпеливо стучать по баранке. 'Воксхолл', удаляясь, свернул на Мэрилебон- роуд. Куда он едет? 'Воксхолл' исчез. У Чемберса похолодело в груди и животе, а по радио заскрипел голос Годвина:

– Вы где, Терри?

– На Эджуэр-роуд, черт бы его побрал... Светофор! – ответил он.

– Потеряли?..

– Ни черта не потерял! Уж этого мерзавца я не упущу, приятель! – Ни за что, черт побери. Свернул на Мэрилебон-роуд... а дальше? Движение стало плотнее. За голыми деревьями и грязными домами полоска рассвета. Где же, мать его, он? Снова светофор. От расстройства аж застонал – а ведь казалось, все будет раз плюнуть, черт бы его побрал! Красная «альфа», черный «порше», три паршивых БМВ, облезлый допотопный «датсун», размалеванный фургон из цветочного магазина... «воксхолл!» Нет, черт возьми, голубой «воксхолл». Зеленый свет...

...Сопровождаемый сердитым тявканьем автомобильных гудков, он резко свернул на внутреннюю полосу, обойдя два такси и грузовик, потом вильнул на внешнюю – руки на баранке вспотели. Светофор... черт возьми, светофор! Он стучал по баранке, в бессильной ярости напрягая плечи. Черный 'порше' встал рядом; глядя на него, улыбался молодой белокурый водитель.

Мелстед... где он, куда направился? Он же, черт возьми, без чемодана! Ничего с собой не взял, куда же тогда он бежит?

Что бежит, в этом Чемберс не сомневался. Весь его вид, то, как он двигался, оглядывался, – все говорило о том, что он собрался бежать.

– Терри! – почти шепотом произнес Годвин. – Терри, ты все еще его держишь?

– Черт, да!

Зеленый – рывок вперед, но 'порше' далеко впереди. Рядом приткнулась БМВ, он, прибавив газу, вильнул на обгон, скользнув, как на льду, обошел вывернувший с Бейкер-стрит грузовик и снова вернулся на внешнюю полосу. Черт побери, мерзавец, где же ты? Бейкер-стрит... не свернул ли он налево? Глостер- плейс... мог улизнуть и туда!

– Терри, постарайся не потерять... – Черт, опять этот! Вот дрянь, совсем растерялся. Впереди зеленый свет – Парк-кресепт. Кажется, Обри живет где-то здесь. Паника была настолько велика, что ему представилось: вот-вот в окне соседней машины появится сердитая фигура размахивающего тростью старика. – Хьюз уперся. Старик очень сердится... – 'Я так и знал!' – Хьюз считает, что под него не подкопаться. Ради Бога, не теряй Мелстеда!

Красный свет. Визжа тормозами, остановился. 'Порше' легко проскочил светофор. Проклятый 'юппи'! Вот он, твою мать!

Светлый 'воксхолл', внутри профиль Мелстеда, свернув налево на Олбани-стрит, исчез. Чемберс воспрянул духом, обратив всю скопившуюся злость на Мелстеда. Включил сигнал поворота и стал ждать, заглушая дыханием треск приемника.

– Достал-таки негодяя, – пробормотал он, правда, не для Годвина.

Ночью Обри звонил Мелстеду три или четыре раза ('кое-что неясно, Джеймс', или 'просто хочу спросить, нет ли у тебя, что мне сказать, Джеймс'), чем совершенно вывел его из себя. Все из-за того, что никак не могли отыскать Хьюза. Уже после пяти Годвин сообщил, что того взяли, когда он вернулся домой. Обри хотел держаться подальше от Мелстеда, расколоть Хьюза и таким путем добраться до истины. Однако старик оказался совершенно выбитым из колеи нападением на Роз Вуд и исчезновением Хьюза.

Зеленый. Свернул поперек движения и под визг тормозов, скрежет железа и рев автомобильных гудков оказался на Олбани-стрит, лихорадочно ища глазами 'воксхолл'.

Притормозил напротив маленькой, заросшей стоянки на Оснаборо-стрит. Мелстед с чемоданом в руке, в застегнутом на все пуговицы пальто и плотно надвинутой мягкой шляпе беззаботно шагал прочь от 'воксхолла'. И еще размахивая зонтиком, как тростью, черт побери! Выходит, чемодан положил в багажник заранее...

Все-таки я добрался до тебя, негодяй. Прижавшись к обочине, Чемберс вышел из 'форда'. Лицо и руки охватило холодом, изо рта валил пар. Глянул в сторону построенной по проекту Репа церкви, где размещалась штаб-квартира Общества распространения христианского учения. Захлопнув дверцу и бросив монету в счетчик автостоянки, поспешил вслед за Мелстедом, который не спеша – черт побери, не спеша – направлялся в сторону Юстонской башни, утыканной приемными и передающими антеннами.

Как и предсказывал Чемберс, Мелстед все-таки запаниковал. Чемберс восторгался собой. К нему вернулось приятное возбуждение.

Следуя за Мелстедом, даже в этот утренний час он не бросался в глаза. Из лавки азиатской кулинарии доносились пряные запахи. Из газетного киоска несло запахом жженых фитилей и табачным дымом. Куда