чтобы принести в театр пошлость и петросяновщину. «Народ» безмолвствовал. Все, опешив, не понимали, как они мне потом объяснили, розыгрыш это или правда. В завершение Перцов пообещал раз в год ставить у нас новую программу, то есть полностью с театром якобы не рвал. Все остальное время Владимир Васильевич, по его словам, предполагал работать на именитых московских артистов, которые давно якобы его об этом просили и сулили за сотрудничество огромные деньги. Тут Перцов явно блефовал, потому что тогда платить авторам в Москве не любили, особенно чужим. Самое большее, на что могли рассчитывать авторы, — это совместные гастроли, когда «звезда» берет с собой автора, и тот тоже выступает, давая отдых артисту, и таким образом зарабатывает свой гонорар. А так как Перцов ездить никуда не собирался, то его грандиозным планам сбыться было не суждено. Но в тот момент мы этого не знали, поэтому Владимир Васильевич ушел от нас гордый собой и уверенный в правильности совершенного поступка. Мы для него были пройденным этапом, его таланту, по словам самого же Перцова, стало тесно в «Христофоре», и ему не нужен театр, в котором он каждый раз должен доказывать свое право на лидерство.
Так мы остались без главного режиссера. Не знаю, было решение Перцова окончательным и бесповоротным, или он надеялся, что мы придем к нему и будем умолять вернуться, но «у советских собственная гордость», и этого не произошло.
Перед нами во всей полноте встала дилемма: закрывать театр или попытаться жить в новых условиях. Решили — сразу не сдаваться. Тут как раз подоспели гастроли в Витебске, где состоялось собрание труппы, на котором единогласно Е. Крыжановский был утвержден в должности главного режиссера. Я согласился взять на себя ответственность и тянуть эту лямку при условии, что все будут мне помогать и что я буду просто первым среди равных. Такое распределение обязанностей всем понравилось, и мое предложение было поддержано. И то витебское собрание мы сейчас считаем началом нового этапа в жизни «Христофора».
Много лет уже прошло после этого собрания. Театр не только не погиб, а даже добился, без сомнения, новых значительных успехов. Не скажу, что нам было очень легко, трудностей хватало, особенно с новыми текстами. При Перцове мы об этом практически не задумывались, а без него все пришлось делать самим. Не был этот период легким и для Владимира Васильевича. После неудачи с «покорением» Москвы он пытался ставить юмористические передачи на Белорусском телевидении (что было явно в пику нам, так как мы тоже делали такие передачи), но у него, опять же из-за его сложного характера, ничего не получилось. Перессорившись со всеми телевизионщиками, Перцов вынужден был, так и не поставив ни одной передачи, с телевидением расстаться. Мы все это время регулярно выплачивали Владимиру Васильевичу, как автору наших спектаклей, авторские вознаграждения, он периодически приходил в театр, но контактировал только с директором — расписывался в ведомости и уходил. Иногда он сообщал, что пишет обещанную нам пьесу, но ничего не показывал.
Мы на него зла не таили и не таим, и никогда не возражали против возвращения Перцова в театр, более того, были бы даже ему рады. Разумеется, привыкнув жить по-новому, труппа не смогла бы принять его в роли режиссера-диктатора, но как талантливый автор и опытный консультант он был бы для «Христофора» бесценен. Мы все убеждены, что Перцову без театра, без его любимого детища, тяжело, что он, как и мы, сожалеет о пробежавшей между нами «черной кошке».
Перцовы долгое время прожили в однокомнатной «малосемейке» на улице Асаналиева. И хоть семья у них всегда была крепкая и дружная, все же такая скученность (а кроме Володи и его жены у них еще были две маленькие дочки) на нескольких квадратных метрах давала себя знать. И Перцовы сделали неожиданнейший для минчан обмен — они поменяли свою квартирку на полдома в Несвиже. Ирина Перцова устроилась вести какой-то кружок, дети уже выросли и учатся в Минске, а Володя чувствует себя в Несвиже как дома. Он никогда не любил городскую, тем более, столичную суету, и ему, как автору, абсолютно все равно, где писать.
Через много лет мы встретились с Перцовым в «Аншлаге», куда его Регина Дубовицкая пригласила в качестве автора и редактора. В Курске, на юбилее Винокура, мы в течение нескольких дней общались с Володей и на съемках, и на выступлениях, и на банкетах. Вспоминали, шутили, размышляли. Но, как говориться, прошлого не вернешь. А после начала проблем на РТР у Регины и у самого «Аншлага» он опять вернулся в Несвиж. Единственно, кому, кроме семьи, Володя был верен (хоть и с оговорками), то это «Кроликам». Для них он писал и пишет номера, благодаря которым этот дуэт стал таким знаменитым. В любом случае, роль Владимира Васильевича Перцова в жизни «Христофора» нельзя недооценить. Он был, есть и будет Отцом театра, за что ему спасибо.
