Маргарет, которая звонила из библиотеки. Она сказала, что срок сдачи взятых мной в библиотеке книг давно прошел и она беспокоится, не заболел ли я.

Я опять со странной грустью подумал о своих прежних увлечениях, но напомнил себе, что куда полезнее провести несколько часов с Катрионой, помогая ей готовить курсовую работу, чем тратить время на всякий пыльный хлам.

— Не беспокойтесь, Маргарет, я скоро их принесу, — сказал я, повесил трубку и пошел в спальню, с сожалением думая, что звонок прервал эксперимент Катрионы, как раз когда мой аппарат достиг нужного состояния, а теперь ей придется начинать все сначала. В книгу по крайней мере можно положить закладку, чтобы начать читать с того места, где закончил, но мой бедный орган был похож на кончик кожаной закладки, вяло свисавший из тома с золотым обрезом в стопке сложенных в углу таких же нетронутых фолиантов, которые мне уже никогда больше не понадобятся. Но поскольку это письмо в отличие от эксперимента Катрионы можно дописать до конца одним лишь усилием воли, я, пожалуй, оставлю эту тему и обращусь к тому дню, на который была назначена встреча с моим анонимным корреспондентом.

Катриона в конце концов решила ехать вместе со мной на машине, хотя почему-то нашла нужным повязать волосы косынкой и надеть темные очки — а день был пасмурный и теплый, и ни в чем этом не было нужды. Она была похожа скорей на русскую балерину с плохим зрением, чем на молодую исследовательницу науки жизни, которая так ловко умела орудовать перочинным ножичком. Приехав по адресу, мы увидели приятный коттедж, перед которым был только что подстриженный газон. Я очень люблю, когда около дома есть хорошо ухоженный газон, и, наверное, поэтому живу в доме, у которого вовсе нет газона. Как вы думаете, миссис Б. или Катриона согласились бы вдобавок ко всему еще заботиться о газоне? Дверь отворила Луиза. Ее почему-то смутило мое медленное продвижение по дорожке вслед за Катрионой, которая, обогнав меня, нажала звонок. С чего бы Луизе возражать против визита пожилого джентльмена с тростью? И хотя в тот момент я этого не заметил, Катриона позже сказала мне, что Луиза явно беременна — хотя срок еще небольшой. Увидев это, она, по ее словам, хотела тут же повернуться и уйти; и именно по этой причине, когда Луиза оставила нас с ней на диване в гостиной, Катриона потребовала с меня еще пятьдесят фунтов. Как раз когда я передавал ей эти деньги десятифунтовыми банкнотами, вошла Луиза с двумя бокалами виски, которое мы, наверное, у нее попросили или, во всяком случае, согласились выпить. Тут я почувствовал, что наши хозяева собираются провести вечер согласно своему собственному плану, а мне остается лишь плыть по течению.

— Я не пью, — сказала Луиза, — сами понимаете… — И она сделала жест, который я тогда принял за намек на ее полноту. Я высказал полное одобрение, поскольку алкоголь, хотя это и не всем известно, содержит большое количество калорий; я узнал об этом из увлекательного «сайта», принадлежащего обществу любителей пива.

Затем пришел сам корреспондент, пожал нам руки и сказал:

— Зовите меня просто Джон. Хотя это, конечно, не мое настоящее имя.

— Меня зовут Сэнди, — сказала Катриона.

— А меня Луиза, — к моему облегчению, сказала Луиза — по крайней мере она назвала себя тем же именем, под которым мы ее знали.

— Честно говоря, я удивлен, — сказал Джон, глядя на меня. — По-моему, нам еще не встречался единомышленник такого… преклонного возраста. Правда, Луиза?

Луиза покачала головой. «Почему бы человеку моих лет не интересоваться философией восемнадцатого века?» — недоуменно подумал я.

— Мне страшно понравились твои картинки, Сэнди, — продолжал Джон. — И Луизе тоже.

Мне показалось, что Луиза не испытывала особенного восторга. Она сидела в кресле, разглядывая свою располневшую фигуру, и, видимо, думала, что фотографии не так уж мне удались, что я, наверное, ошибся с диафрагмой.

Затем Джон, взяв бокал с виски — значит, он предназначался вовсе не мне, — встал на колени перед Катрионой, положил руку ей на колено и сказал:

— Ты очень красивая женщина, Сэнди. Расскажи мне о себе.

Катриона/Сэнди (к этому времени я и сам стал путаться в ее именах) не спешила отвечать, и я решил ей помочь:

— Она учится в университете. Прекрасно управляется с пылесосом и готовит замечательный куриный суп с луком. У нее он получается даже лучше, чем у миссис Б.

— Миссис Б.? — с интересом переспросил Джон, отхлебывая из бокала. — Мы с ней тоже познакомимся?

— Да нет, на это очень мало шансов, — сказал я. — По правде говоря, она ушла от меня из-за вас, Луиза.

Я тут же пожалел о своих словах, потому что Луиза и так была недовольна моими фотографиями и моим замечанием о калориях, и ее упорное созерцание своего выпуклого живота, который я уже и сам заметил, подтверждало мое подозрение, что она предпочла бы, чтобы нас здесь не было.

— Что ж, — сказал Джон, — почему бы нам не познакомиться поближе?

Его рука, которую он так и не убрал с колена Катрионы, поползла выше.

Катриона решительно остановила ее, что, кажется, позабавило Джона, и сказала ему:

— Почему бы вам не рассказать что-нибудь о себе, Джон?

— Обо мне? Я консультант по программному обеспечению.

Я посмотрел на него с благоговейным почтением и после приличествующей случаю паузы сказал:

— Меня особенно интересует HTML метатэги на вашем сайте. Розье, Ферран, Минар…

Джон пожал плечами.

— Это просто шутка. — Тут он снова посмотрел на Катриону, не убирая руки с ее колена. — Я страшно люблю розыгрыши. А ты, Сэнди?

— Иногда, — ответила она. — Смотря какие розыгрыши.

Мне уже надоело слушать этот пустой разговор.

— Самое главное, — сказал я, — я хочу узнать, каким образом вы прослышали об «Энциклопедии» Розье.

В тот момент, когда я произносил эти слова, Катриона опустила голову к все еще стоявшему перед ней на коленях Джону, и их губы предприняли медленный обмен слюной. Джон все еще держал в свободной руке бокал, и я всерьез забеспокоился, как бы он не плеснул виски на красивый ковер, чистоту которого миссис Б. поддерживала бы с неусыпным рвением. Но вот Джон наконец поставил бокал на пол и запустил руки под юбку Катрионы, или Сэнди — уж не знаю, как ее называть,

Я повернулся к Луизе:

— Знаете, я тоже ее читал.

— Что? — рассеянно спросила Луиза, не спуская глаз с другой пары.

— «Феррана и Минара» — ту книгу, что вы держали в руках. Видимо, вы интересуетесь Руссо и Прустом, а также теорией доктора Петри о роли фантазии в литературе.

Луиза не ответила, даже, казалось, не поняла моих слов. Джон повернул к ней голову и кивнул в мою сторону, словно приглашая ее заняться мной.

— Нет-нет, не надо, — сказал я. — Я и не хотел виски. Тут я опять чуть не заговорил о калориях, но вовремя удержался. Джон еще раз повернулся к Луизе, на минуту оторвавшись от Катрионы, которая запустила пальцы ему в волосы, и с недовольным видом опять кивнул в мою сторону.

Я еще раз повторил, что не люблю виски, но Луиза уже встала, подошла ко мне и опустилась на колени — точь-в-точь как Джон перед Катрионой. Она потянулась к моей ширинке, а я попытался вернуться к вопросу о Руссо, Ферране и Минаре, вашей книге, о чем угодно, только бы отвлечь ее внимание от моих брюк.

— Откуда у вас взялась эта книга? — нервно спросил я, когда она принялась расстегивать пуговицы. Я и не знал, что студенты французского отделения получают такие же задания на дом, как и студенты, изучающие науку жизни.

— Должен вас предупредить, — сказал я, — что эксперимент займет очень много времени. Надеюсь, у вас нет какого-нибудь срочного дела и вы ничего не забыли в духовке.

Джон опять оторвался от поцелуя и сказал Луизе: