пятам.

— Позвольте мне, — сказала дама, проходя вперед и открывая двери каюты. — Положите его на нижнюю койку, а я схожу за лекарствами. Потом я сама о нем позабочусь. Вы уже достаточно поиздевались над бедным ребенком.

Забыв о манерах, Пирс резко обернулся, чтобы поставить надоедливую даму на место, но увидел лишь ее гордо удалявшуюся спину. Он все еще держал Джорджи на руках, испытывая непреодолимое желание швырнуть маленького пройдоху на койку и уйти. Но тут его взгляд упал на лицо мальчика. Его длинные пушистые ресницы, нежный овал лица, обнаженная тонкая шея выглядели такими беззащитными и трогательными, что у Пирса екнуло сердце.

Удерживая Джорджи одной рукой, он отвернул одеяло и осторожно уложил мальчика в постель. Когда Пирс стал развязывать сорванцу ботинки, его мысли вновь вернулись к тому вечеру, что он провел с Лак, она тогда еще потеряла сознание, поникла в его руках, как прекрасная роза… А потом у них была волшебная и ослепительная ночь любви.

Пирс был настолько поглощен своими мыслями, что когда вернулась миссис Гейбл, он успел снять с Джорджи только один ботинок. Дама принесла черный кожаный чемоданчик, который сделал бы честь любому врачу.

— Благодарю вас, мистер Кингстон. А теперь, с вашего позволения, я займусь мальчиком, — тон, каким были сказаны эти слова, не допускал возражений, а голос дамы звучал сухо и напоминал только что испеченные крекеры.

— Разумеется, — ответил Пирс, не пытаясь скрыть все возрастающую враждебность по отношению к почтенной даме. Он разжал пальцы, и ботинок Джорджи упал на пол. Не желая иметь больше дела с миссис Гейбл, Пирс с достоинством удалился из каюты.

Джорджи пришла в себя, почувствовав, что кто-то снимает замотанные на груди повязки. Она попыталась приоткрыть отяжелевшие веки.

— А теперь, юная леди, будьте добры, объясните, что все это значит?

Джорджи напряженно пыталась вспомнить, чем на сей раз могла вызвать недовольство матери. Приподняв непослушные ресницы, она увидела рядом с собой какой-то расплывчатый силуэт.

— Ну, я слушаю.

Силуэт вдруг стал отчетливым, и Джорджи увидела, что это была не ее мама, а миссис Гейбл. Она сидела у кровати, строго поджав тонкие губы. И тут Джорджи с тоской вспомнила, что мама умерла три года назад. Девушка посмотрела мимо миссис Гейбл на разбросанные в беспорядке вещи Пирса, которые всегда были аккуратно сложены в чемодане. Она никак не могла понять, почему пожилая дама сидит рядом с ней. Потом она вспомнила о жестоких и несправедливых обвинениях Пирса… о нависшей над ней угрозе. Джорджи вскочила с подушки.

Миссис Гейбл уложила ее обратно.

— Я жду ваших объяснений, мисс Пэкинг, если вас действительно так зовут.

Мисс Пэкинг? Джорджи быстро схватилась за грудь. Повязок не было. Она провела рукой по телу и обнаружила, что лежит совершенно обнаженная. О, Господи! Должно быть она упала в обморок, и эта женщина ее раздела.

— Да, юная леди, я узнала вашу маленькую тайну, и должна вам сказать, что я просто потрясена. Не сомневаюсь, что где-то находится миссис Кингстон, которая будет потрясена еще больше.

— Миссис Кингстон? — у Джорджи гудела голова, и она не могла сообразить, что пожилая дама имеет в виду.

— Ну, об этом мы побеспокоимся потом. А сейчас речь идет о вас. Молодые здоровые женщины не падают в обморок просто так. Когда у вас была последняя менструация? Я думаю, у вас хватило здравого смысла, чтобы последить за этим.

— Менструация? — Джорджи не могла понять, о чем говорит эта женщина.

Глаза миссис Гейбл сузились и стали похожи на щелочки.

— Когда у вас были последние месячные? Теперь Джорджи поняла. Она побледнела и почувствовала, что снова погружается в какой-то туман.

Ее привел в чувство сильный запах нашатыря.

— По вашей реакции я поняла, что у вас их не было раза два или три, — сказала миссис Гейбл, затыкая пробкой маленький пузырек и укладывая его в стоящий рядом кожаный чемоданчик.

Просто невероятно, как это Джорджи ни разу не пришла в голову мысль о возможности забеременеть. А теперь, когда она стала об этом думать, то вспомнила, что у нее никогда не было нарушений до путешествия с Пирсом. Но сколько же прошло времени?

— Какое сегодня число?

Миссис Гейбл приподняла тонкие брови.

— Двадцатое. Двадцатое сентября.

Услышав это, Джорджи прониклась еще более глубокой жалостью к себе самой. В этом году не будет ни подарков, ни объятий и поцелуев. Да к тому же она беременна!

— Завтра мой день рождения.

— Ваш день рождения? Понимаю. И после того, как ваша матушка рисковала жизнью, чтобы произвести вас на свет, вы думаете, что бы она сказала, узнав, в какую неприятность вовлек вас этот человек? Хорошо, что она не дожила до этого дня…. если только вы сказали правду о ее кончине. Все остальное, что к вам относится, кажется абсолютной ложью.

Джорджи закрыла глаза, и по ее щекам градом покатились слезы.

— Вы совершенно правы, — выдавила она. — Мамочка была бы… — Рыдания помешали ей закончить предложение.

К удивлению Джорджи, миссис Гейбл обняла ее и стала укачивать, как ребенка, осторожно поглаживая ее волосы.

— Ну, успокойся, девочка, — мягко утешала она Джорджи. Через несколько минут обессилевшая от слез девушка доверчиво прижалась к пожилой леди. Миссис Гейбл нежно подняла голову Джорджи за подбородок и улыбнулась.

— Все будет хорошо. Вам просто надо отдохнуть. Теперь необходимо думать не только о себе, но и здоровье будущего ребенка. А уж я позабочусь обо всем остальном.

Джорджи испуганно подскочила.

— Что вы имеете в виду?

Исполненная решимости дама бережно погладила Джорджи по щеке.

— Вам нельзя расстраиваться. Это может повредить ребенку.

— Но вы не должны…

Миссис Гейбл приложила к губам Джорджи палец.

— Ну, ладно, ладно. Я вполне с этим справлюсь. Положитесь во всем на меня.

Джорджи почувствовала, что ей снова стало тяжело дышать. Она отбросила руку миссис Гейбл.

— Нет! Нельзя! Вы не должны ему ничего говорить. И вообще никому!

— Дорогая, вы слишком волнуетесь. Прилягте и постарайтесь дышать медленно и глубоко, пока я найду успокоительное, — решительно уложив Джорджи на подушку, миссис Гейбл стала рыться в своем чемоданчике, из которого вскоре извлекла длинную тонкую бутылочку.

Джорджи снова вскочила.

— Вы должны пообещать, что ничего никому не скажете.

— Да, вот это то, что нужно, — сказала дама, откручивая пробку. Она поднесла бутылочку к губам Джорджи. — Выпейте маленький глоток.

Джорджи открыла рот, чтобы возразить и наткнулась губами на край бутылки. Сама того не желая, она сделала большой глоток горького лекарства. Проглотив его, она снова стала просить миссис Гейбл.

— Пообещайте мне.

Миссис Гейбл взглянула на бутылочку и покачала головой.

— Дорогая моя, вы выпили даже больше, чем нужно, — закрутив пробку, она пожала плечами. — Но, может быть, это и к лучшему. Вы сразу же уснете.

Джорджи охватило приятное чувство тепла и лени, язык стал заплетаться.