Отходя от зеркала, Джорджи заметила конверт с деньгами, который она бросила на чемодан Пирса. Он был по-прежнему набит тысячедолларовыми бумажками, даже после того, как она уплатила за обратный проезд на «Золотой Герцогине». Придется еще несколько недель проторчать на корабле. Но выбора не было. Разве только остаться здесь, посреди Тихого океана.

Потом Джорджи вдруг пришло в голову, что так Пирсу и надо, если он не явится вовремя и опоздает на корабль. Пусть остается без денег и сидит здесь хоть до скончания века. Джорджи этого очень хотелось.

Она надеялась, что Пирс подцепит какую-нибудь страшную болезнь, вроде проказы.

— Вот что я тебе скажу, Пирс Кингстон, — произнесла она вслух. — Даже если ты и заявишься сюда сегодня ночью, я больше не стану издеваться над своей грудью и ходить целые сутки перевязанной. Пусть все станет на свои места, и будь, что будет!

Кто-то громко постучал в стену, и Джорджи поняла, что она дала волю чувствам и произнесла свою гневную речь слишком громко.

Она пододвинулась к стенке.

— Извините, — сказала Джорджи, немного успокоившись.

Однако волнение еще не прошло. Она гордо подошла к брошенному на койку холщовому мешку и затолкала туда свои повязки. Затем Джорджи схватила рубашку, просунула руки в рукава и застегнула оставшиеся пуговицы. Кому какое дело, если кое-где выделяются округлости? К такому выводу пришла Джорджи и погасила лампу. Даже, если Пирс и вернется, от него будет за версту нести ромом и дешевыми духами местных шлюх. Он будет слишком пьян, чтобы вообще что-то заметить.

Джорджи залезла на верхнюю койку, схватила подушку и прижалась к ней, свернувшись калачиком. Ей очень хотелось выбросить из головы мерзкого изменника. В этом ей помог целительный сон без сновидений.

Время тянулось медленно, Джорджи подскакивала при каждом звуке, думая, что наконец вернулся Пирс. Наконец ее сморил сон, и она погрузилась в забытье.

Через некоторое время Джорджи разбудил какой-то шум, громкий шепот и возня за дверью.

Загремела дверная ручка.

— Заперто, — приглушенно сказал мужской голос. Раздался тихий стук в дверь.

Джорджи не сомневалась, что за дверью стоял Пирс в компании подвыпивших дружков или, еще хуже, обнаженных девиц. Она лежала неподвижно и смотрела на цверь, прислушиваясь к шуму.

Стук повторился. На сей раз он был достаточно громким, чтобы разбудить весь проклятый корабль.

Джорджи вновь охватил гнев. Она спрыгнула с верхней койки и направилась к двери. Открыв дверь, Джоржи обнаружила двух мужчин. Их можно было хорошо разглядеть в лунном свете… Между ними висел, поддерживаемый под мышки, Пирс.

Оба незнакомца с изумлением уставились на Джоржи. Тут она вспомнила, что на ней ничего не было, кроме облегающей тело рубашки, и постепенно отступилa в темноту.

После небольшой паузы один из мужчин спросил:

— Это ваш?

— Боюсь, что так.

При звуке ее голоса Пирс вдруг приподнял бессильно болтавшуюся голову.

Мужчины подтащили его ближе.

— Лак, это ты? — его голова снова упала на грудь, он снова попытался ее поднять. — Мне никогда тебя не найти, — продолжал невнятно бормотать Пирс.

— Так значит, — сказал второй мужчина, — мы всю ночь терпели его болтовню о безвозвратно потерянной Лак, а вы все это время были здесь и ждали его? Да с нами просто сыграли шутку.

— По крайней мере, — сказал первый незнакомец, разглядывая выступавшую под рубашкой грудь Джорджи, — мы теперь знаем, почему Хохотушке Мэри не далось затащить этого господина в свою постель. — Он снял руку Пирса со своей шеи и подтолкнул его к Джорджи.

— Спокойной ночи, мэм.

Джорджи согнулась под весом бесчувственного тела Пирса. Он был не в состоянии передвигаться. Джорджи попыталась втащить его в каюту. Она хотела окликнуть удалявшихся мужчин и удостовериться, что она не ослышалась, и Пирс не переспал ни с одной из местных шлюх. Но к тому времени, как ей удалось наконец прислонить Пирса к дверному косяку, оба незнакомца уже скрылись из вида.

— Каналья, — пробормотала Джорджи.

Однако ее лицо расплылось в улыбке, когда она снова взглянула на своего любимого, хранившего ей верность мужчину. Несмотря на осоловевшие от рома глаза, ему был оказан исключительно теплый прием.

— Ну, пошли. Давай уложим тебя в постель. Джорджи положила руку Пирса себе на плечи, а потом ткнула его между ребер.

— Пирс, — сказала она довольно громко, опасаясь разбудить соседей, — ступай в постель!

Пирс, как послушный щенок, осторожно попытался передвинуть ноги.

— Вот, молодец, — тут Джорджи вспомнила о двери, она сильно толкнула ее ногой, и дверь со стуком захлопнулась.

В этот момент Пирс обо что-то споткнулся. Он упал на пол, увлекая за собой Джорджи. Она очутилась у Пирса на спине и оперлась рукой о пол. Тут Джорджи обнаружила, что он зацепился о ее небрежно брошенные брюки. Что же, некого винить, кроме себя самой. Но как же поднять его с пола?

Лежавший под ней Пирс вдруг захихикал.

— Ой, я, кажется, упал. — Он был похож на маленького мальчика, которого поймали на месте преступления с вымазанным в пироге лицом. Пирс заворчал и попытался повернуться.

Джорджи отодвинулась от него и стала на колени.

— Я сегодня выпил немного лишнего.

— А, кроме этого, ты сделал еще кое-что лишнее, — сказала Джорджи, пытаясь его усадить. — Что ты скажешь о развеселых девицах, с которыми ты провел всю ночь?

— Ну, Лак, ты же знаешь, что я никогда бы… Джорджи даже не успела понять, что Пирс собирается делать, как он протянул руку и дотронулся до ее груди.

У Джорджи перехватило дыхание.

Он отпрянул.

— Лак, это правда ты?

— Я, э-э…

— Это ведь ты? — шаря руками в темноте, он нашел ее плечо.

Джорджи вскочила, потом нашла в темноте руку Пирса и попыталась его приподнять.

— Пирс, ты должен встать. Постарайся мне помочь. Внезапно Пирс почувствовал удивительную силу в ногах. Он стремительно вскочил с пола, обнял Джорджи за шею, а другую руку положил на два маленьких холмика, вырисовывавшихся под тонкой рубашкой.

Теперь ноги подкосились у Джорджи. Она вся задрожала и потянулась к Пирсу. Наконец-то он здесь, рядом, и можно к нему прикоснуться после мучительно долгой разлуки.

Пирс крепче прижал ее к себе.

— Боже мой, так это ты, — весь охваченный дрожью, он прижал ладонь к ее груди.

У Джорджи кружилась голова. Он обнимал ее все крепче. Потом он наклонился к девушке и нежно поцеловал в губы.

Когда Пирс отпустил ее, Джорджи не могла сдержать вздох.

— Лак, Лак, я думал, что потерял тебя, что ты ушла навсегда, а ты вернулась…

Он снова нашел губы Джорджи и теперь уже целовал их с жадной одержимостью. Его руки ласкали спину Джорджи, едва прикрытую тонкой рубашкой.

На мгновение у Джорджи мелькнула мысль, что она должна остановить Пирса, сказать ему правду. Но она знала, что если так сделает, то Пирс оттолкнет ее и будет потерян безвозвратно. Эта мысль пронзила ее, как острый нож.

Джорджи с отчаянием молилась про себя:

— Господи, дай мне одну последнюю ночь с ним. Пусть он любит меня сегодня, а завтра, я клянусь, что