матросов с «Уэстерли». Один из них держал на коленях хохочущую местную девицу. Рука матроса лежала на ее обнаженной груди, а другую он запустил к ней под юбку.

Джорджи съежилась и попятилась к выходу. Ей и раньше приходилось видеть девиц из салунов в Орегоне, а потом в Сан-Франциско. У них были глубокие декольте, но то, что она увидела сейчас… Она ударилась о дверной косяк.

Джорджи уже хотела убежать, но тут она заметила Пирса, который стоял, облокотившийся о стойку бара, расположенную вдоль стены. Одна из этих бессовестных голых язычниц развязывала ему галстук!

— Пирс! — громко крикнула Джорджи и бросилась к нему между столиков, спотыкаясь о вытянутые ноги посетителей.

Пирс с пьяной ухмылкой наблюдал за направлявшейся к нему Джорджи. Однако, его настроение быстро изменилось.

— Я же сказал тебе убираться ко всем чертям, — невнятно пробормотал он.

Джорджи не обратила внимания на его грубость.

— Мне удалось найти корабль, который отходит на рассвете.

— Послушай, парень, знакомство с тобой доставило мне кучу неприятностей. Лучше не жди, чтобы я тебя отсюда выпроводил.

Джорджи втиснулась между Пирсом и черноглазой потаскушкой:

— Вы должны пойти и расплатиться с капитаном за нашу каюту. Это надо сделать до того, как он ляжет спать.

— Убирайся отсюда, парень. Видишь, я знакомлюсь

Губы Пирса растянулись в ленивой усмешке:

— Не правда ли, леди?

Такое предательство привело Джорджи в бешенство, изо всей силы ударила Пирса кулаком в грудь. Он РИНУЛСЯ за стойку, пытаясь удержать равновесие, Прежде чем он успел выпрямиться, Джорджи ухватила а рубашку. Как же вы могли?!

— Эй, приятель! — заулюлюкали у них за спиной — Твой хорошенький малыш ревнует, а? Пиpc весь напрягся и оглядел комнату. Затем он деррнул руки Джорджи.

— Не обращайте на них внимания. — Джорджи трясла Пиpca за плечо. — А как же Лак? Я думал вы ее?

Пирс опять посмотрел на Джорджи. В его взгляде ша неприкрытая злоба. Нет никакой Лак. И никогда не было. Конечно же, она есть.

— Нет. Я ее просто однажды выдумал для себя, ну никто о ней ничего не знает. Черт возьми! И ты можешь о ней говорить, только тогда, когда тебе что-то надо. Тогда ты выуживаешь на свет Божий свою Лак и дразнишь меня рассказами о ней. Хватит, у тебя ничего не получится. Убери свои проклятые глазищи и уматывай ко всем чертям! — Пирс сгреб со стойки стакан и залпом осушил его содержимое, а затем с грохотом поставил.

— Бармен! Еще один ром.

Небритый хозяин салуна вытер руки о грязный фартук и взял с висевшей за ним полки кувшин. Затем направился к Пирсу и Джорджи. Джрджи потянула Пирса за рукав. — Нам нельзя больше пить. Пойдемте, капитан не будет нас ждать.

Хозяин налил Пирсу рома и неодобрительно посмотрел на Джорджи.

— Здесь — не место для юнцов.

— Ну, — вмешался Пирс, — так вышвырните его вон. Он поднял стакан и вновь осушил его до дна.

— Сэр, — Джорджи наклонилась через прилавок к бармену, — вы не знаете, кто бы смог мне помочь увести отсюда мистера Кингстона? Наш корабль уходит еще до рассвета, а он даже не оплатил проезд.

Пирс протянул руку, схватил Джорджи и притянул его к себе.

— А, так вот что тебе нужно. Ну, а потом-то ты уберешься? — он отпустил Джорджи и стал ощупывать себя, пытаясь отыскать внутренний карман пиджака. Наконец он нашел конверт с деньгами и вытащил его из кармана.

Джорджи быстро протянула руку, вырвала у него конверт и спрятала в карман своего пиджака.

— Вы еще пьянее, чем я думал. Удивительно, что никто до сих пор его у вас не украл.

Она повернулась к бармену:

— Вы мне поможете? Пирс прищурился.

— Меня никогда в жизни не вышвыривали из салуна. — Затем он стал оглядываться, как будто пытался кого-то отыскать. — А куда девалась моя красотка?

— Ты теперь иди, паренек, — устало сказал хозяин салуна. — Я прослежу, чтобы он не прозевал свой корабль. Как он называется?

— «Золотая Герцогиня». Нам дали вторую каюту на палубе.

Джорджи посмотрела вслед Пирсу, толкавшемуся среди толпы посетителей. Ее сердце сжалось от боли. Как он мог хотя бы посмотреть на другую женщину после того, как провел ночь с ней? После той любви, которую она с ним разделила.

Джорджи больше не могла смотреть на предательство Пирса.

Она повернулась и вышла из салуна.

Джорджи была вне себя от ярости. Гнев застилал ей глаза, когда она с силой рванула ворот рубашки. Две пуговицы отлетели и ударились о стоявшее перед ней зеркало. Но Джорджи уже было все равно. Она стояла посреди очередной мрачной и темной каюты. Впереди была неизвестность.

Джорджи с трудом сдерживала рыдания. Сердце разболелось от жгучей обиды. Никогда в жизни ее так не унижали. Видеть, как мужчина, еще совсем недавно предлагавший ей руку и сердце, волочится за какой-то знойной шлюхой и ведет себя, как идущий на запах безродный кобель…

Она сбросила рубашку, а потом стала дрожащими пальцами снимать с груди повязки. Джорджи хотела как можно скорее освободиться от проклятых повязок, чтобы взорваться от переполнявшего ее гнева. Быстрыми, но осторожными движениями она освободила сдавленную грудь. Эта процедура всегда причиняла Джорджи боль. Избавившись от ненавистных пут, она слегка потерла ноющую грудь и стала потихоньку приходить в себя. Вдруг она заметила свое отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене. Джорджи опустила руки и стала изучать свои женские достоинства, освещаемые одинокой масляной лампой, прикрепленной на стене рядом с зеркалом. До встречи с Пирсом, Джорджи обычно думала о своей груди, как о досадной помехе. Однако, после того, как она увидела обнаженных местных женщин, бесстыдно выставляющих на показ свои прелести, ей стало интересно, будет ли она сама также привлекательна для мужчин. Для Пирса.

После некоторого размышления, Джорджи решила, что при ее высоком росте и стройной фигуре она выгодно отличалась от местных девиц. У Джорджи была высокая грудь, но она не висела, как у тех потаскушек, которые бесстыдно вытанцовывали на сцене в салуне.

Представить только! Их ноги просвечивали через юбки, и это выглядело, как жалкая попытка соблюсти приличия. Пародия на целомудрие. А туфли! а они их просто не носили. Неудивительно, что мужчины просто теряли рассудок от местных женщин.

С детских лет Джорджи учили, что можно иногда показать лодыжку в красивом чулке, но только, если она была настроена в этот момент немножко пофлиртовать.

Подстегиваемая жгучим любопытством, Джорджи сняла башмаки и носки, отшвырнула в сторону брюки и стала исследовать свои ноги. Она вытянула одну ногу так, чтобы на нее падал свет, и стала медленно поворачивать ее. Несомненно, ее ноги длиннее и стройнее, чем утех девиц. Джорджи слегка наклонила голову. А ведь мужчинам, должно быть, нравятся стройные ноги?

Не говоря уже о длинных волосах. Джорджи поморщилась. Она пододвинулась поближе к зеркалу и с отвращением встряхнула постриженными волосами, которые шапочкой обрамляли ее лицо.

«Во всем виноват Пирс. Я это сделала из-за него. Жалкий грязный волокита, предатель. Может быть, в этот момент он спит с одной из этих развратных язычниц».