уверены, что стерли все следы своего существования, так убеждены, что все агенты мертвы… Дураки. Один агент оказался достаточно сообразительным, чтобы понять, к чему все ведет.

Того, что он искал, не было за стеклянными стенками витрин. Уильям прошел в дальний конец комнаты и ввел еще один код в панель сейфа на стене. Дверца открылась. Он протянул руку и взял один из лежащих внутри предметов.

Просто держа его в руке, он испытывал трепет и предвкушение.

Как в прежние времена.

Засунув несколько влажных от пота прядей волос под сетку, Грейс обеими руками подняла тяжелую кастрюлю с супом.

— Когда вы в последний раз чистили фритюрницу и меняли масло? — спросила она.

— Не помню. — Петра вытащила из холодильной камеры пакет замороженного филе рыбы. — Сама подумай, чем больше ты жаришь на масле, тем ароматнее оно становится. Кроме того, после каждого кипячения уничтожаются все микробы.

— Интересная теория. — Грейс поставила большую кастрюлю в мыльную воду и потянулась за щеткой для мытья. — Удивительно, что у департамента здравоохранения другая точка зрения.

— У нас здесь, в «Темной радуге», проблем с санитарной службой нет. — Открыв пакет, Петра свалила застывшее филе на прилавок. — Они не часто появляются, а когда приходят, долго тут не околачиваются. Быстро взглянут и уходят.

— Пожалуйста, только не говорите, что Лютер использует свой талант, чтобы выпроводить их.

— Ладно, не скажу. — Петра высыпала гору сырого картофеля фри в корзину фритюрницы. — Но у его таланта есть и практическое применение.

Она опустила корзину в горячее масло и по привычке отскочила назад, чтобы избежать шипения и брызг.

Открылась кухонная дверь. Из ресторана хлынула волна рок-музыки. Появился Уэйн с зажатым под мышкой пустым подносом.

— Новый заказ, — сообщил он. — Три порции. — Он вырвал три страницы из блокнота и добавил их к длинному ряду заказов, уже висящих над прилавком. — Работы куча. Сегодня аншлаг. В «Темную радугу» занесло стадо чертовых туристов.

Уэйн развернулся и вышел через вращающиеся двери, впуская на кухню еще одну волну хард- рока.

— Ну что за хрень! — пробормотала Петра. — Кто, по их мнению, я такая? Машина? Я не умею выплевывать еду, как конвейер.

— Похоже, нам нужен именно конвейер, — сказала Грейс и вытерла о передник руки. — С посудой я закончила. Почему бы мне не принимать заказы на рыбу с жареным картофелем, пока вы занимаетесь гамбургерами?

— Похоже на план, — проворчала Петра. — Будь осторожна, не обожгись об эту чертову фритюрницу.

Грейс взглянула на шипящее масло.

— Я буду осторожна.

Глянув на оставшиеся листки с заказами, Петра нахмурилась.

— Три порции рыбы с жареным картофелем и еще пять гамбургеров.

— Ясно. — Грейс выбрала несколько кусочков растаявшего филе и погрузила их в панировку.

— Смотри, чтобы порции были не больше четырех унций[57], - предупредила Петра и бросила на гриль пять сырых котлет для гамбургеров. — Лучше даже три. У нас тут не приют для бездомных.

— А три унции рыбы — это не слишком маленькая порция?

— Только не для туристов. Они не замечают разницы. Кроме того, при обжаривании во фритюрнице панировка набухает. От этого порции выглядят больше. Затем дополняешь блюдо картофелем фри. Картофель дешевле, чем рыба. А в жареном виде цвет у них одинаковый. Никто не заметит, где заканчивается рыба и начинается картофель.

— Вижу, вы превратили готовку в целое искусство.

— Чертовски верно.

Грейс как раз погружала корзину с панированной рыбой во фритюрницу, когда вращающаяся дверь снова открылась, впуская новую волну рока. На кухню вошел Лютер. Он нахмурился, увидев Грейс.

— Осторожнее с фритюрницей, — предостерег он. — Это опасно.

— Поверь, я очень осторожна.

— Вроде бы предполагалось, что ты будешь мыть посуду, — сказал он.

Петра подняла голову от гамбургеров.

— Она получила повышение, так как мы завалены заказами. Как там дела?

— Тяжелая ночка. Скорее всего, наплыв будет еще около часа. Нас посетило стадо туристов. У вас двоих все в порядке?

— Разве похоже, что у нас все в порядке? — рявкнула Петра. — Здесь жарче, чем в аду, и заказов у нас до задницы.

— Какой аппетитный образ! — сказал Лютер. — Так выражаются на кулинарном канале?

— Откуда мне, черт возьми, знать? — отозвалась Петра. — Я училась готовить не по кулинарному каналу.

— Эй-эй, я всего лишь бармен, — сказал Лютер. — Не хочу тормозить здесь процесс. Оставляю вас вдвоем. Продолжайте создавать свои шедевры.

Он подмигнул Грейс и ушел.

Петра впилась взглядом в двери.

— Какие, черт возьми, шедевры?

— Просто еда, — сказала Грейс.

— О, да, точно. Я знала.

— Где вы учились готовить? — спросила она с любопытством.

— Мы с Уэйном наняли профессионального шеф-повара, когда купили «Темную радугу». Некоторое время наблюли за ним. А когда он ушел — рано или поздно все они уходят, — я решила, что смогу справиться с кухней. Вот и все дела. До тех пор, пока ты жаришь еду во фритюрнице или бросаешь ее на гриль, люди буду ее есть. Правда жизни.

— Вижу, у вас здесь, в «Темной радуге», серьезный акцент на здоровую, натуральную пищу. А как Лютер сюда попал?

— После переезда в Вайкики он, как и остальные наши постоянные клиенты, случайно забрел в «Темную радугу». Потом стал приходить время от времени, то за пивом, то поесть. В один спокойный вечер мы разговорились. Ну, знаешь, как это бывает. Сильные парапсихологи, как правило, узнают друг друга.

— Да, — ответила Грейс, вспоминая тот день, когда впервые увидела Лютера в аэропорту. — Знаю.

— У нас было кое-что общее. Он был копом и иногда выполнял задания для «Джонс и Джонс». Мы с Уэйном работали в той же сфере. Ни у одного из нас не было близких. Полагаю, можно сказать, мы втроем нашли общий язык.

— И стали как одна семья.

— Что-то вроде этого.

— Но как Лютер начал работать на вас? — спросила она.

— Через некоторое время так случилось, что у нас с Уэйном появились кое-какие проблемы с рестораном. В заднем переулке торговали наркотиками, и в баре начали ошиваться несколько дешевых