— Это была ссора, — настаивала Грейс.

— Ты делаешь из мухи слона. Наверное, потому что напряжена из-за нехватки сна.

— Это была ссора, и я не напряжена.

— Знаешь, совместный душ — отличный способ снять напряжение.

Грейс несколько раз открыла и закрыла рот. Прежде чем он успел сказать что-то еще, она схватила одну из маленьких декоративных подушек и швырнула ему в голову.

Лютер отбил подушку в сторону и направился к Грейс, обходя кровать.

— Вот-вот, бой подушками — это я понимаю, — проговорил он и быстро сократил расстояние между ними.

В комнате вдруг стало ярче от их энергии.

Грейс отступила к стене.

— Если ты хоть на секунду решил, что я в настроении для секса после нашего небольшого «обсуждения», подумай еще разок.

— Видишь ли, что касается мужчин и секса… — Лютер отбросил трость на кровать и оперся руками о стену, захватив Грейс в ловушку. — Они обычно не думают.

— Это многое объясняет.

— Всегда рад быть полезным.

Лютер поцеловал ее медленным утренним поцелуем. Так мужчина целует женщину, зная, что удовлетворил ее, и давая понять, что намерен удовлетворять ее снова и снова. И сам тоже будет удовлетворен. Это был поцелуй, утверждающий власть.

Но Грейс ответила не как покоренная женщина. Вместо этого она поцеловала его с такой страстью, будто давала понять, что это она хочет подчинить его себе.

— Хорошо, — ответил Лютер, не отрываясь от ее губ. — Так и должно быть.

Грейс отстранилась приблизительно на дюйм.

— Как должно быть?

— Забудь. Объясню в другой раз.

Ее губы стали мягче, аура замерцала и начала резонировать с его аурой. Ему нравилось ощущать, что Грейс связана с ним, знала она это или нет.

Они провели вместе всего сорок восемь часов. Почему же он так уверен, что думал бы о ней, тосковал бы по ней, что желал бы ее всю оставшуюся жизнь, даже если бы никогда не увидел снова? Как, черт возьми, это произошло?

Но времени подумать об этом не было, потому что Грейс уже расстегивала молнию на его брюках. Когда он почувствовал пальцы, обхватившие член, маленький огонек возбуждения перерос в пожар. В ответ Грейс сжала его сильнее.

Лютер расстегнул на ней блузку и обнаружил, что ночью она, видимо, сняла с себя лифчик. А он был уверен, что до этого лифчик на ней был. Он накрыл ее груди ладонями. Ощущать ее твердые маленькие соски голой кожей было невероятно возбуждающе.

Оставив в покое ее рубашку, Лютер наклонился, чтобы снять с нее брюки. К тому времени, когда он спустил брюки к ее лодыжкам, Грейс уже дрожала и шептала его имя. Более того, она касалась его повсюду. Ее руки скользили по его бедрам, груди и плечам, как будто он был редким и очень ценным произведением искусства.

— Так приятно, — выдохнула она, целуя его в плечо. — Так хорошо, что я могу дотрагиваться до тебя, как сейчас.

— А мне приятно, что тебе нравится меня трогать. — Он сжал в ладонях ее лицо и поднял голову, чтобы встретиться с ней глазами. — Но мысль о том, что ты дотрагиваешься до кого-то еще, свела бы меня с ума.

— Единственный, к кому я хочу прикасаться прямо сейчас, — это ты.

— Это не совсем то, что я хотел бы услышать, но мы обсудим это в другой раз.

— Не понимаю…

— Неважно. Не сейчас.

Лютер схватил трость, взял ее за запястье и повел в блестящую, облицованную мрамором ванную. Там он избавил их обоих от оставшейся одежды и включил душ на полную мощность.

Опустившись на встроенное сиденье, он поместил Грейс так, чтобы она могла сидеть на нем верхом. Лютер занимался с ней любовью под искусственным водопадом, пока они оба не вцепились друг в друга в жарком оргазме.

Что бы между ними ни произошло, решил он, Грейс его не забудет.

Некоторое время спустя она стояла перед запотевшим зеркалом, закутанная в огромное белое полотенце, второе полотенце скрывало влажные волосы. Она чувствовала себя полной энергии. Обновленной. «Кому нужен этот ночной сон?»

Лютер брился рядом с ней, обернув полотенце вокруг талии. Она встретила его взгляд в запотевшем зеркале.

— Это была ссора, — сказала она.

Он усмехнулся:

— Тогда нам нужно ссориться почаще.

Горничная что-то напевала себе под нос. Пройдя с тележкой мимо Грейс, она пошла дальше по коридору. Мелодия, которую она пела, казалась смутно знакомой. Грейс поняла, что пытается вспомнить ее. Казалось, чем сильнее она концентрировалась, тем непонятнее и навязчивее становился мотив.

Песня определенно была не из современного популярного репертуара. Но и не классический рок. Она была намного изощреннее и сложнее; возможно, ария из оперы.

Грейс стало интересно, сколько горничных на свете может так запросто напевать себе под нос оперу. Кто-то, безусловно, упустил свое призвание. Но с другой стороны, может, эта женщина профессионально занимается музыкой, а обслуживание номеров — это всего лишь дневная ее работа.

Нежное эхо напеваемой мелодии разнеслось по коридору, становясь все более призрачным и интригующим, пока вовсе не растворилось.

Музыка — это форма энергии. Она воздействует сразу на все чувства и на весь спектр. Доказательства проявляются во всем. Музыка может пробуждать страсть, нервировать или гнать по венам адреналин. Некоторые религии боялись власти музыки до такой степени, что пытались ее запретить. Другие использовали ее уникальную энергию для вознесения и прославления своих богов. Музыка имеет опьяняющее воздействие на толпы людей, может вынудить их подняться на ноги и выпустить энергию в движении, то есть в танце.

Музыка может заставить сосредоточиться на чем-то очень важном. «Надо вспомнить, что это за мелодия», — пронеслось в голове.

Грейс ощутила странный озноб. Вдруг стало очень важным выяснить, что за мотив напевала горничная. За эти годы Грейс несколько раз посещала оперу. Чрезмерно эмоциональные выступления привлекали ее прежде всего потому, что свои страсти она всегда тщательно контролировала. Удивительная способность певцов достигать великолепными голосами самых дальних уголков театра на три тысячи мест без помощи микрофонов всегда ее поражала. Однако Грейс не была преданной поклонницей оперы. Глубокими познаниями в музыке она не обладала, но все равно была уверена, что слышала отрывок, исполняемый горничной, где-то на оперной сцене.

Необъяснимо сильное желание вспомнить название песни исчезло почти так же быстро, как и появилось.

Грейс почувствовала ледяное прикосновение к затылку. Пульс участился. Появившееся будто из ниоткуда тревожное, близкое к панике ощущение завладело ее чувствами. Грейс узнала этот синдром. Внезапно и резко пробудились ее инстинкты выживания, так и кричавшие: «Убирайся отсюда».