что сможет сразу получить от этой немолодой женщины все, что пожелает. Однако согнуть ее было совсем не просто.

Старки представилась и представила Марзик.

Ригер посмотрела на них.

— Две женщины? Похоже, ни один из мужчин не пожелал сюда приехать. Все они лентяи.

Марзик рассмеялась. Когда Старки заметила искорки в глазах Эстель Ригер, она поняла, что не зря проделала этот путь.

Миссис Ригер провела их через дом в маленький закрытый внутренний дворик, окруженный прозрачным зеленым навесом. Солнце, проникавшее сквозь навес, озаряло двор мягким зеленым сиянием. Подъездная дорожка шла вдоль дома к гаражу, за которым притаился маленький аккуратный домик, сдававшийся для жильцов. Ухоженный огород заполнял пространство между этим домом и внутренним двориком.

— Мы ценим, что вы принимаете нас здесь, миссис Ригер.

— Ну, я всегда рада помочь. Впрочем, не знаю, что я вам сумею рассказать. Я уже беседовала с полицейскими.

Марзик подошла к границе дворика и посмотрела на маленькое строение.

— Он жил в этом доме?

— О да. Он жил там четыре года. О лучшем молодом мужчине нельзя и мечтать. Наверное, это звучит странно, ведь теперь нам известно о нем многое другое, но Даллас вел себя достойно и всегда вовремя платил за жилье.

— Дом выглядит пустым. Сейчас там кто-нибудь живет?

— В прошлом году там поселился молодой человек, но он был женатым учителем, и ему потребовалось жилье побольше. Трудно найти подходящих людей при такой цене. Могу ли я спросить, что бы вы хотели узнать?

Старки объяснила, что у них появились основания полагать, что у Теннанта мог остаться склад с материалами для создания новых бомб.

— Ну, здесь вам ничего не найти. Полиция все обыскала, уверяю вас. Они облазили весь мой сад. Я была рада помочь, но они вели себя не лучшим образом.

Старки поняла, что ее догадка о Мюллере оказалась верной.

— Если вы хотите осмотреть его вещи, то нет ничего проще. Они до сих пор в гараже.

Марзик обернулась и посмотрела на Старки.

— У вас остались вещи Теннанта?

— Ну, он попросил их сохранить, ведь сейчас Даллас в тюрьме.

Старки посмотрела на гараж, а потом повернулась к миссис Ригер.

— То есть эти вещи были здесь, когда полиция производила обыск?

— О да. Я сложила их в гараж, вы можете на них взглянуть.

Она объяснила, что Теннант продолжал платить за дом в течение первого года своего пребывания в тюрьме, но потом написал письмо с извинениями и попросил сохранить его вещи. Их было совсем немного. Всего несколько коробок.

Старки и Марзик извинились и направились в гараж.

— Если она говорит, что мы можем войти в гараж, значит, все в порядке, ведь это ее собственность. Но если мы заглянем в его вещи и найдем там что-нибудь, у нас могут возникнуть проблемы.

— Ты думаешь, нам потребуется ордер на обыск?

— Конечно.

Да, ордер им был необходим, но полиция Лос-Анджелеса не имела права действовать на территории Бейкерсфилда. Проще всего было бы позвонить Мюллеру и попросить его приехать вместе с разрешением на обыск.

Старки вернулась к миссис Ригер.

— Миссис Ригер, я хочу кое-что прояснить. Осматривала ли полиция те вещи, которые сложены в вашем гараже?

— Ну, они были в доме для гостей, когда полиция приехала. Наверное, они их осматривали.

— Хорошо. Вы сказали, что Теннант просил вас сохранить его вещи. Вы их складывали?

— Совершенно верно. У него было совсем немного вещей, только одежда и фильмы для взрослых. Их я не стала складывать, а просто выбросила. Вся мебель принадлежит мне. Теперь я сдаю дом вместе с мебелью.

Старки решила, что осмотр коробок ничего не даст. Она очень надеялась, что ей удастся установить людей, у которых Теннант мог оставить компоненты взрывчатых веществ еще до ареста.

— Вы знали его друзей или знакомых?

— Никто сюда не приходил, если вы спрашиваете об этом. Нет, я не совсем права. Несколько раз Далласа навещал один молодой человек, но это было задолго до ареста. Кажется, они вместе работали.

— Насколько давно он приходил?

— Ну, трудно сказать. Не менее чем за год до ареста. Мне кажется, они вместе смотрели фильмы, ну, вы понимаете?

Марзик вытащила наброски трех подозреваемых.

— Он похож на кого-то из этих людей?

— О господи, это было так давно, и я особенно к нему не присматривалась. Пожалуй, здесь его нет.

Старки не стала настаивать. Наверное, миссис Ригер права, решила она.

— Скажите, а Теннант работал только в «Сделай сам»? — спросила Марзик.

— Совершенно верно.

— А подружки у него были?

— Нет. Во всяком случае, мне ничего об этом не известно.

— А семья?

— Ну, я знаю только про мать. Впрочем, она умерла. Теннант зашел ко мне и рассказал об этом. Знаете, он был просто убит. Мы выпили кофе, и бедный мальчик расплакался.

Старки не думала о его матери. Что-то связанное с коробками в гараже продолжало ее тревожить.

— Так вы говорите, что Теннант продолжал платить за дом еще в течение года после ареста?

— Верно. Он рассчитывал, что его отпустят, и собирался вернуться сюда. И еще он не хотел, чтобы я сдала дом кому-нибудь другому.

Марзик приподняла брови.

— Ничего себе. А сейчас ваш домик кто-нибудь снимает?

— Нет. У меня никто не живет с тех самых пор.

Старки посмотрела на Марзик, и та кивнула. Обе подумали об одном и том же. Почему Теннант хотел сохранить за собой домик, хотя не мог в нем жить. Но если сейчас он ничего не платил, они могли воспользоваться разрешением хозяйки и осмотреть дом.

— Миссис Ригер, вы разрешите нам заглянуть в домик?

— Не вижу причин для отказа.

В домике было жарко и пахло затхлостью. Они увидели большую гостиную, маленькую кухню, спальню и ванную. Мебель была давно вынесена, остались только простой обеденный стол и стулья. Линолеум на полу потускнел. Старки подумала, что не помнит, когда в последний раз видела линолеум. Миссис Ригер, стоявшая возле открытой двери, объяснила, что ее муж использовал домик в качестве офиса, пока Старки и Марзик осматривали комнаты, проверяли пол и плинтусы в поисках тайников.

Миссис Ригер наблюдала за ними с легкой улыбкой.

— Вы полагаете, он здесь что-то спрятал?

— Такие случаи известны.

— Полиция уже искала тайники. Они пытались заглянуть под пол, но дом стоит на каменной плите. Да и чердака здесь нет.