чемоданы.

Тема чемодана показалась Сынку как никогда актуальной, после созерцания витражей его потянуло в символизм.

От площади вверх взбиралась торговая улица. На уровне второго этажа на каждом доме были подвешены разноцветные флаги, а под ними сверкали чистыми витринами небольшие магазины, выставлявшие напоказ безделушки для романтиков. В том смысле романтиков, что выбор между центнером колбасы и пенковой трубкой они совершат в пользу последней.

Флибустьеры, блин.

Улица была пешеходная, и Сынок решил прогуляться по ней.

А тем временем из шоколадного автомобиля выбрались два человека, один высокий, с остроконечным лицом, другой — рыжеволосый, смахивающий на гоблина, если смотреть анфас.

И двинулись следом.

Через некоторое время Сынок остановился у витрины, где были выставлены часы, и в отражении увидел, как позади нетерпеливо затоптались на месте двое мужчин, один из которых сообщил ему в аэропорте, что собирается в Интерлакен. Видимо, важное дело заставило его повременить с горнолыжным курортом в разгар весны.

Сынок не нервничал. Шутя смог бы оторваться от них, но пока это не входило в его планы. Он собирался получше изучить «хвост», чтобы, когда возникнет необходимость, поменяться с ними ролями и выяснить, кто является заказчиком.

Сынок был абсолютно спокоен. Для него это было словно любимая детская игра с набившими оскомину правилами. Пятнадцать — двадцать метров, определил он для себя. Именно это расстояние будут сохранять топтуны, когда он прогуливается пешком, и одна-две машины позади, если возьмет такси. Нарочито наглая слежка, решил он. Кто-то просто давит на нервы в надежде, что Сынок совершит ошибку.

Кому это стало интересно, что он поделывает в городе?

Местной полиции? Не исключал он и эту идею. При таком наплыве гостей из-за восточных границ, одна из структур местной полиции вполне могла обзавестись агентами с рязанским акцентом и «вести» его сразу из аэропорта. Но вернее другое. Кое-кто еще в Москве знал, зачем он отправился в Цюрих.

Впрочем, если за ним так тщательно следят, значит, про «забытый» чемодан они не знают. Тем временем юрист, он же по совместительству президент только что учрежденной фирмы, начал работу…

Пока можно и потерпеть незваных спутников.

Но… Обменявшись короткими репликами, те вдруг двинулись к нему.

Это не влезало ни в какие рамки. Расстояние и так казалось предельным.

Наконец-то Сынок забеспокоился.

Немного торопливее, чем хотелось бы, он пошел вперед. Но два парня не отставали, более того, расстояние сократилось.

Стараясь не паниковать, Сынок зашел в табачную лавку и, долго выбирая, купил сигару. Попросил продавца отрезать кончик свернутых табачных листьев и закурил, удовлетворенно кивнув. Лениво оглянулся, посмотрел сквозь витринное стекло.

Улица была пуста. Она всегда пустынна в будни.

Когда Сынок вышел наружу, не пройдя и нескольких шагов, он не выдержал и посмотрел назад.

Те же два типа с сосредоточенными лицами показались из дверей соседнего магазина.

Почти бегом Сынок двинулся вверх по улочке. Мостовая превратилась в лестницу, он взбирался по ней, и хотя натренированное дыхание оставалось ровным, Сынок дважды споткнулся о ступеньки.

Наконец, наверху. Площадка, усыпанная гравийной крошкой. Слева — сборные павильоны, хлопающие на ветру красными полотнищами. В центре — круглый фонтанчик со стелой, на вершине которой — бронзовая фигурка женщины в латах. А впереди — парапет, отделяющий площадку от обрыва, и где-то внизу течет река, а на другом берегу продолжается город, посреди которого торчит двуглавый собор. Две башни с закругленными куполами очень напоминали столовый прибор, в который насыпают перец и соль, но только гигантских размеров.

Дальше пути не было.

Сынок обернулся к преследователям. Губы его сложились в улыбку, если только может улыбаться загнанный хищник.

— Осматриваете достопримечательности? — приветливо спросил он, двинувшись навстречу загонщикам.

— Не понимай… — сообщил один из загонщиков, чем-то неуловимо похожий на гоблина. — Русский говорить…

— Э, да мы же вместе, в самолете…

— Но шпрехен, — подтвердил другой и одновременно вскинул вверх руку, словно в нацистском приветствии.

Он находился достаточно далеко, чтобы Сынок мог перехватить его за запястье.

Из зажатого в кулаке баллончика брызнула молочного цвета струя.

Или Сынку только так показалось?

Потому что свет начал меркнуть, а воздух перестал поступать в легкие, будто в горло мгновенно забили затычку. Продолжая вдыхать клубы нервно-паралитического газа, Сынок упал сначала на колени, попытался дотянуться до противника, и в результате рухнул ничком.

— Держи, держи ему голову! — приказал рыжеволосый любитель лыжных курортов. — Крепче держи…

Примерившись, он нанес несколько сокрушительных ударов. Руку он предварительно обмотал платком, чтобы не повредить костяшки пальцев.

— Достаточно, — решил, невольно любуясь качественно сделанной работой.

Под его ударами лицо человека превратилось в уродливую гуттаперчевую маску.

Гоблину нравилось калечить мужчин. Он считал это своим призванием.

— Может, лучше его — сразу, — и напарник изобразил руками, будто ломает шейные позвонки.

— Делай работу, как полагается, — одернул его «Гоблин». — Сказано, убрать только после того, как опознают. А теперь… — он обшарил бесчувственное тело, вытащил все документы, бумажник, и даже зажигалку, а взамен положил другие аксессуары, специально припасенные для этого случая. — отправим клиента в полет, — и он недвусмысленно посмотрел в сторону парапета, нависавшего над набережной.

Суетливо они подхватили мужчину с двух сторон под мышки, и продолжая торопиться, сбросили тело вниз. …Изуродованный человек упал аккурат на проезжую часть, под колеса машин, но старенький «мерседес», управляемый студентом, резко затормозил, ударившись при этом правым бампером о дорожное ограждение.

Изо дня в день пассажиры авиарейсов забывают свой багаж. Мелкий служащий аэропорта привык ничему не удивляться. Ни гигантским фаллосам, вырезанным из эбенового дерева лет сто назад африканским колдуном, ни злобным демонам инков из нефрита тысячелетней давности, ни шиншилловым палантинам, а то и скрипкам итальянских корифеев. Он знал, что люди, провозящие контрабанду, начинают нервничать, когда получают свой багаж, и потому иногда не выдерживают и предпочитают смыться из аэропорта, забыв о потерянном.

Впрочем, особенно в сезон, большинство утерянных вещей составляют баулы со спортивным снаряжением не в меру развеселившимися во время атлантического перелета гостями горнолыжных курортов.

Мелкий служащий отвык удивляться. Он бы и бровью не повел, если бы из чемодана вдруг вылезла анаконда. Впрочем, вещи предварительно проверялись на наличие взрывчатки, наркотиков и иной экзотики.