— Всё будет хорошо, — сказала она, и направилась к выходу с Лэллик на руках. Льюэдд подхватил на руки Леира. А Сабан рванулся за Орэнной и схватил её за руку, попытавшись потянуть её обратно. — Ты не сможешь остановить меня сейчас, — сказала она, вырываясь от него.

— Я скорее убью тебя, чем отдам ему, — сказал Сабан. Он никогда не мог простить себе судьбу Дирэввин, а теперь он должен был позволить Орэнне отправиться в постель к своему брату?

— Эрэк желает, чтобы я была там, — сказала Орэнна.

— Эрэк хочет насилия над тобой? — прокричал Сабан.

— Я доверяю Эрэку, — спокойно произнесла Орэнна. — Разве вся моя жизнь не его подарок? Разве может случиться что-то плохое? Надо мной не будет насилия. Эрэк не допустит этого.

Керевал порывался остановить их, но вождю было нечего сказать. Ему нравились и Сабан, и Орэнна, но его племя принесло многочисленные жертвы, чтобы получить своё золото обратно, а теперь добавляется ещё одна жертва. Ему хотелось сказать, что ему очень жаль, но слова не шли с его языка, и он просто отвернулся. «Скатэл прав, — подумал вождь. — Орэнна всегда была предназначена, чтобы умереть для Эрэка, и она получила годы жизни после спасения в Храме Моря, так вероятно нет ничего такого ужасного, как кажется. Намерение бога было скрыто, даже загадочно, но теперь оно стало ясным. Рок неумолим».

В пиршественном зале стояла тишина, когда Орэнна приподняла занавес. Она нырнула под него, а Льюэдд с Сабаном последовали за ней в ночь, и увидели Ленгара, ожидающего в нескольких шагах. По бокам от него стояли его увешанные бронзой воины, которые окружали пиршественный зал с копьями и луками в руках. У некоторых в руках были факелы, освещавшие безлунную темноту. Они пьяно насмехались над Сабаном, который посмотрел на небо.

— Луны нет! — сказал Сабан.

— Всё будет хорошо, — спокойно сказала Орэнна. — Я знаю. Эрэк не оставит меня.

— Веди её ко мне, — сказал Ленгар.

Сабан колебался, а Орэнна двинулась вперёд, и спокойно пошла к высокой фигуре Ленгара, чьё лицо выражало триумф.

— Я говорил, что ты приведёшь её ко мне, Сабан, — сказал Ленгар. — Что ты за баран.

Он кивнул головой, и четверо его воинов оттолкнули копьями Орэнну от Сабана. Они толкали её к Ленгару, а в это время другие воины, от их дыхания веяло хмелем, схватили Льюэдда и Сабана и повели их через окружение воинов. Сабан оглянулся, и увидел, что Орэнна стоит между двумя воинами за спиной Ленгара.

Сейчас Ленгар не обращал на неё внимания. Вместо этого он бросил взгляд на пиршественный зал и поднял своё копьё.

— Начинайте! — с ликованием прокричал он. — Пора!

И некоторые из его воинов швырнули факелы на крышу пиршественного зала, а другие подсунули зажжённые ветки, обёрнутые соломой под широкий свес крыши хижины. Языки пламени охватили высокую крутую крышу с ужасающей скоростью, а спустя несколько мгновений первые испуганные люди попытались выбежать из огня, но как только они появлялись на входе, их встречали стрелы, безжалостно отбрасывающие их обратно. Горящая крыша обваливалась в зал, весь заполнившийся дымом. Погода стояла сухая, и хижина вспыхнула, словно сухой хворост. На крутую крышу, представляющую собой теперь лоскутное одеяло из огня и темноты, снова и снова бросали факелы, и языки пламени распространялись, сливались друг с другом, ярко сверкали, а под свисающими черепами пронзительно кричали люди. Некоторые пытались пробиться, выломав стену, но стрелы пронзали их. Одному удалось прорваться, и в него полетело полдюжины стрел, а потом его пригвоздили к земле каменным топором.

Орэнна смотрела на это глазами полными ужаса, прижав руку ко рту и крепко прижав к себе Лэллик, чтобы дочь не могла увидеть этой кровавой бойни. Теперь горели и стены. Длинные волосы мертвеца, зажатого в проломе стены, внезапно вспыхнули. Часть крыши обвалилась, извергая потоки искр в темную высоту. Черепа падали, когда горящая солома устремлялась к звёздам. Воины Ленгара зачарованно следили за этим зрелищем. Некоторые из наблюдателей сами были людьми Керевала, теми воинами, которые сопровождали Ваккала в Рэтэррин, и которые теперь присягнули его ужасному вождю. Эти Чужаки одобрительно кричали вместе со всеми остальными. Сквозь проломы в стене были видны горящие люди, метавшиеся в языках пламени. Один из двух мальчиков, которые вычерпывали воду из лодки с Материнским камнем, безумно кричал. Сабан чувствовал запах горящей плоти. Крики постепенно затихали, хотя кое-где тёмные фигуры дёргались в дыму и огне. Но вскоре не стало никакого движения, кроме обрушающихся балок и снопов искр, огня и дыма. Вся крыша провалилась внутрь, оставив только двенадцать столбов храма. Языки пламени скользили по толстым брёвнам. Обугленные черепа катились по траве. Льюэдд опустил на землю Леира и отчаянно сопротивлялся в руках двух копьеносцев, но внезапно он осел на землю, упав на колени и обхватив голову руками. Сабан припал к земле рядом с ним.

— Мне очень жаль, — сказал он, положив руку на плечи друга. Он прижимал к себе Леира. — Ленгар никогда не собирался возвращать золото, — сказал Сабан Льюэдду. — Я должен был это знать. Я должен был знать.

— Эти двое всё ещё живы? — раздался голос Ленгара позади Сабана. — Придушите их. Нет, затолкайте их в огонь.

Копьеносцы потянули руки к Сабану и Льюэдду. Луна только что взошла на западе, выходя из-за деревьев за холмами. Она была почти полная, огромная, плоская и алая, раздувшаяся луна, свирепая в этой кровавой ночи, но её свет тонул в колышущихся языках пламени. Тем не менее, в свете Лаханны, там, где он просеивался через тёмные деревья, Сабан вдруг увидел силуэты на гребне вала. Он увидел тени, двигающиеся среди черепов, оберегающих селение от злых духов, и эти тени пересекали земляной вал. Он повернулся на восток, сопротивляясь копьеносцам, пытающимся поднять его на ноги, и увидел ещё больше фигур, двигающихся там. Больше никто в Рэтэррине не увидел эти тени, потому что все смотрели на ад, где более сотни людей Сэрмэннина задохнулись в дыму и теперь догорали под слоем обгорелых черепов и полыхающей соломы.

Копьеносцам, наконец, удалось поставить Сабана и Льюэдда на ноги, и в этот момент первые стрелы сверкнули в отблесках огней. Человек упал рядом, древко темнело у него в горле. Сабан вырвал свой локоть, услышал, как испустил дух его захватчик, и, вывернувшись, освободился. Прилетели новые стрелы и Сабан упал на землю, обхватив Леира обеими руками. Ему был слышен только рёв пламени, но он видел стрелы, хлещущие при свете огня. Льюэдд тоже освободился, его стражник был сражён одной из стрел. Копьеносцев Ленгара сильно замедлял выпитый ими хмельной напиток, и они всё ещё не увидели нападавших, которые спустились с гребня вала в тень, откуда теперь выпускали стрелу за стрелой. Кремневые наконечники вонзались в плоть. Некоторые попали в хижины, а несколько бесцельно сгорели в огне.

Сабан потянул Льюэдда.

— Пойдём! — он поднял Леира и побежал к Орэнне, которая всё ещё не осознавала опасности. Пьяные воины Ленгара только сейчас поняли, что на них напали, но всё ещё не могли определить, откуда она исходит. Сабан добрался до Орэнны, но один из её стражей увидел его и двинулся наперерез, открыв рот, чтобы закричать и предупредить Ленгара. Стрела с силой вонзилась прямо в его горло. Он отшатнулся назад, задыхаясь, кровь хлынула по его бороде, а потом он упал на землю. Ленгар всё равно обернулся, и Сабан ударил его своей свободной рукой. Это был отчаянный исступленный удар, но он ударил Ленгара, сбив того с ног. Сабан охватил Орэнну своей ушибленной рукой и потащил её в тень между хижинами, где кричали женщины и выли собаки.

— Бежим! — кричал ей Сабан. — Бежим!

Но бежать было некуда. Враги пересекли северную часть вала, и уже были возле дубильных ям, а их стрелы вонзались в соломенные крыши недалеко от Сабана, который, обезумев, повернул к хижине Галета. Он протолкнул внутрь Орэнну и Лэллик, потом Леира, а после этого пронырнул сам.

— Оружие! — сказал он Галету, который отказывался поверить в происходящее.

Он взял старое копьё Галета, большое тяжёлое копьё, и дал Льюэдду другое.

Снаружи раздавались крики. Копьеносец пробежал мимо, когда Сабан выдвинулся на лунный свет. Никто не обращал на него внимания. Он и Льюэдд были просто двумя копьеносцами в этой безумной ночи, где горстка людей пыталась потушить множество небольших огней, которые загорались на соломенных крышах хижин, куда горящую солому сдувало с пиршественного зала. Но большинство из испуганной и