— Ладно, разберемся…

Откуда-то из-под куртки Сергей извлек пистолет и сунул в боковой карман. Он был спокоен, Дениса, напротив, бил мандраж. Сбегав вниз к почтовым ящикам, Курлов принес обрывки газет, насовал под дверь и поджег. Занялось ленивое желтое пламя, повалил дым. Вскоре щелкнул замок, дверь приоткрылась. Курлов с силой рванул ее на себя, одновременно послав внутрь толстую, как бревно, руку с огромным кулаком. Послышался грохот упавшего тела. Курлов ворвался в квартиру, за ним последовал Денис. В прихожей без сознания валялся мужчина с залитым кровью лицом, в просторной, с высоким потолком комнате Курлов держал за горло девушку из прачечной, другой рукой прижимая к ее лбу пистолет.

— Кто еще есть в квартире? — страшным голосом прошипел он.

— Никого, — прерывающимся голосом отозвалась девушка. — Нас двое…

Денис заглянул на кухню, обследовал службы. Девушка говорила правду: больше в доме никого не было. Он выскочил на лестничную площадку, затоптал дотлевающие газеты. Из двери напротив выглянула сморщенная старушка.

— Што там шлучилось? — прошамкала она беззубым ртом.

— Какие-то хулиганы бумагу подожгли, — ответил Денис. Старушка снова спряталась.

Денис осмотрел нокаутированного мужчину. За поясом у него торчал пистолет: «ТТ», — определил Петровский, забирая оружие. Потом он связал руки незнакомца его же ремнем, вспомнив, как всего несколько дней назад вязал Курлова. А теперь они партнеры. Как в кино!

Когда он вернулся в комнату, девушка показывала Курлову перевязанный скотчем пакет из плотной бумаги с торчащей посередине проволочкой.

— С пятидесяти метров берет, — поясняла она. — Нажать надо вначале зеленую кнопку, потом красную.

— Попробовать? — Курлов вертел в руках маленький пульт.

— Давай. Весь дом расколется, — спокойно сказала подрывница.

— Как прачечная? — вмешался Денис. Девушка вскинула глаза и, узнав его, смертельно побледнела.

— Это не я… Точнее, я только исполнитель. Не я, кто-то другой бы сделал…

— Кто вас нанял? — спросил Денис, угрожающе выпятив нижнюю губу. — Отвечай, если жить хочешь!

— Откуда я знаю… Здесь нас парень встретил, такой остроносенький. Родик… И с ним здоровый — Лоб. Рассказали все, машину дали…

— Какую машину? — все так же грозно спросил Денис.

— Микроавтобус. Он во дворе стоит…

— Когда теперь Родик придет? — это уже задал вопрос Курлов.

— Не знаю… Он психанул сильно, когда у нас сорвалось, — подрывница покосилась на Дениса. — Сказал, изготовить несколько штучек и быть готовыми…

Через десять минут, надежно спеленав обоих подрывников и забрав ключи от микроавтобуса, Петровский и Курлов ушли. Из ближайшего автомата Денис позвонил дежурному по Управлению, представился и сообщил адрес, по которому находятся взорвавшие прачечную террористы.

— А кто такой Холмс? — спросил дежурный. Денис закусил губу. Похоже, его вычеркнули изо всех списков и даже из памяти.

— Не знаете? — с издевкой переспросил он. — Тогда я сейчас в милицию позвоню.

Может, они раньше поспеют.

И действительно продублировал звонок в дежурную часть УВД.

Потом оба сели в микроавтобус, пересекли центр, подъехали к ресторану «Сармат» на западном выезде из города, сидящий за рулем Курлов притормозил, а Денис с криком: «Помогите, убивают!» — выскочил на дорогу. Курлов выстрелил в воздух и, дав по газам, резко рванул с места. Петровский покатился по мокрому асфальту и лежал неподвижно до тех пор, пока вокруг не собралась толпа. Когда он тяжело поднялся на ноги, к ресторану подъехала патрульная машина.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросил Степанцов.

Курбатов пожал плечами.

— Может, его версия и не очень убедительна, но опровергнуть ее трудно. Этот Курлов — здоровый бык, если он схватит за горло, любой выполнит все его требования. И свидетелей того, как наш герой вырвался от похитителя, вполне достаточно: Но, с другой стороны, зачем было конвой за дверь выставлять?

— Это вопрос, на который он дает четкий ответ: чтобы не мешали допросу.

Психологический контакт и все такое… Есть резон? Есть. А подозрения — это подозрения. Их к делу не пришьешь.

Курбатов задумался.

— Я думаю, он нарочно его отпустил. Сто процентов нарочно! Но зачем? Для чего можно использовать этого бандюгана? Только чтобы он завалил кого-нибудь!

— Вот! — Степанцов поднял палец. — Знаешь, что он Мне рассказал? Будто этот Курлов собирается убить меня, Байдака и его сына. Очень похоже на правду. Но если он его выпустил, чтобы расправиться с нами, зачем ему сообщать мне такие подробности? И при чем здесь сын Байдака?

— Не знаю. Но думаю, надо гнать его в три шеи. Служебные нарушения, несработка с коллективом, халатность, — этого вполне достаточно.

— А Контора? Точно, что они не будут заступаться за него?

Курбатов кивнул:

— Точно.

— Ну, тогда ладно… Подготовь представление на увольнение этого гуся по отрицательным мотивам…

Оставшись один, Степанцов долго сидел неподвижно, о чем-то размышляя. Потом позвонил Байдаку.

— Дмитрий Павлович, есть дело. Да, и тебя касается, и Родьки. Нет, не он. Теперь некто Курлов. Не знаю, спроси у сына, может, он скажет. Не по телефону. Давай.

На том же месте. Возьми, возьми, пусть прояснит дело…

Агеев говорил Холмсу, что прокурор встречается с Байдаком на набережной, всегда на одном месте: за памятником Стеньке Разину, у ведущих к воде гранитных ступеней. Поэтому задача Курлова упрощалась до предела: ждать в указанной точке до победного конца. Или до конца дня.

Что он и делал. Микроавтобус стоял в тридцати метрах от чугунного парапета, прямо на дороге, у ремонтируемого склада. Здесь постоянно разгружались какие-то машины, сновали рабочие, и обшарпанный фургон не привлекал ничьего внимания. Так же, как и жестяная урна, на площадке возле гранитных ступеней. Урны здесь отродясь не было, Курлов привез ее из Октябрьского парка. Внутри ждал своего часа пакет в плотной бумаге, с торчащей наружу проволочкой.

Ровно в двенадцать на площадке возле гранитных ступеней остановились две машины: красная «Ланча» Байдака и «девяносто девятая» прокурора. С Дмитрием Павловичем Степанцов поздоровался за руку, Родику только кивнул.

— Петровского можешь больше не бояться, я его увольняю, — скрывая гордость, сообщил прокурор. — А вот с Курловым возникают проблемы… Он собирается убить вас обоих.

— Да? — Дмитрий Павлович посмотрел почему-то на Родика. Тот потерял обычную невозмутимость и выглядел заметно расстроенным. Причем он был таким еще до сказанного Степанковым.

— Да, — кивнул Родик. — Он мне звонил, грозился… Но это было еще до ареста.

— Он бежал. Вчера. Прямо из прокуратуры, — глядя в сторону, сказал Степанцов.

— Интересно, — без выражения сказал Байдак. Он, как всегда, был в шляпе и с «дипломатом».

Вся троица подошла к парапету и остановилась рядом с урной, глядя в стылую воду.