от того места, где потом погиб «Гнейзенау».

В 14.53, находясь в 4 милях впереди наших броненосных крейсеров и в 60 кабельтов от «Лейпцига», командир Glasgow открыл огонь из носового 6 -дюймового орудия. Противник принял вызов и, повернув вправо, открыл бортовой огонь. Сразу же выяснилось, что, в то время как 4,1-дюймовых орудий немцев хватало на эту дистанцию, наши 4-дюймовые не доставали. Glasgow также повернул вправо и увеличил расстояние, продолжая его удерживать, пока «Лейпциг» не прекратил огонь и не повернул вслед за своими товарищами. Капитан 1-го ранга Люс опять повторил свой маневр. Стрельба с «Лейпцига» велась прекрасно, но попаданий в Glasgow было только два с ничтожными потерями. Однако цель была достигнута: при каждом повороте «Лейпциг» отставал и давал время нашим крейсерам приблизиться; они все еще шли голова в голову, причем, к удивлению всех, Kent развивал 24 узла.

В 15.30 на запрос с Glasgow они ответили, что определенно нагоняют.

Неприятель, очевидно, понял это: «Нюрнберг» склонился влево, а «Дрезден», бывший головным, — вправо и скоро скрылся из виду в юго-западном направлении.

Командир Cornwall капитан 1-го ранга Эллертон еще ранее (15.36) уговорился с командиром Kent капитаном 1-го ранга Алленом относительно противников. Cornwall брал на себя «Лейпциг», «Нюрнберг» предоставлялся Kent. Что же касается «Дрездена», то его приходилось оставить за явной невозможностью догнать.

К 16 часам броненосные крейсеры почти подошли на дистанцию их огня. Glasgow; шел за «Лейпцигом» на его правой раковине, не уменьшая хода, пока расстояние не дошло до 45 кабельтов, с которого он мог начать действовать своей 4- дюймовой артиллерией.

В 16.15 крейсеры открыли огонь, но снаряды не долетали. «Нюрнберг» уходил на Ost, Kent следовал за ним. «Лейпциг», склоняясь влево, лег на курс SSO, Cornwall его преследовал, не прекращая огня, но противник не отвечал, сосредоточив все внимание на Glasgow. Минут через десять Cornwall настолько явно стал нагонять, что капитан 1-го ранга Люс начал поворачивать вправо, с тем чтобы присоединиться к Cornwall и открыть огонь с одноименного борта.

Пройдя струю «Лейпцига», Glasgow открыл огонь с противоположного борта, затем, приблизившись к Cornwall, прекратил огонь и, пройдя у него под кормой, снова открыл его.

«Лейпциг» к этому времени уже вел яростный бой с Cornwall. Через четверть часа у первого была сбита фор-стеньга и убит старший артиллерийский офицер.

Командир Cornwall держал несколько расходящийся с противником курс таким образом, чтобы орудия правого борта не выходили из угла обстрела, но, когда около 17 часов дистанция стала сильно увеличиваться, он быстро повернул вправо и открыл огонь противоположным бортом.

«Лейпциг» сильно страдал от перекрестного огня двух крейсеров. Ход его падал так быстро, что наши суда, поворачивая как угодно, легко сохраняли желаемую дистанцию от 35 до 50 кабельтов.

Почти около часа продолжалось такое маневрирование: время от времени Cornwall приближался, стреляя из носовых орудий, а как только «Лейпциг» пристреливался, поворачивал и отходил, стреляя из бортовых орудий. Так продолжалось до 18 часов, когда начался сильнейший дождь, угрожавший скрыть противника. Поэтому капитан 1-го ранга Люс поднял сигнал «приблизиться к неприятелю». Cornwall, подойдя на 40 кабельтов, начал стрелять лиддитными снарядами. Результат сказался немедленно: «Лейпциг» покрылся клубами черного дыма от рвущихся снарядов и через несколько минут загорелся. По словам одного из спасенных немцев, действие этих снарядов было ужасно и вызывало громадные людские потери. Однако крейсер не прекращал огня, и наши суда продолжали приближаться.

К 18.35, в момент получение радиосообщения о потоплении «Шарнхорста» и «Гнейзенау», расстояние уменьшилось до 37 ? кабельтов, и Cornwall, снова открыв огонь из бортовых орудий, наносил противнику тяжелые повреждения. Попадания следовали без перерыва, и «Лейпциг» весь был охвачен огненными языками, но все-таки еще, хотя и изредка, стрелял.

Только после 19 часов, т. е. четыре часа спустя после первого выстрела с Glasgow, последнее его орудие замолкло.

Более храброго и упорного сопротивления, чем оказал «Лейпциг», трудно себе представить. Когда наши суда приблизились, он представлял собою груду развалин: мачты и трубы сбиты, палуба, кроме средней части, пылала, но на остатках фок-мачты развевался флаг. Трудно оказалось решить, что делать, так как он все еще как будто продвигался вперед и, возможно, был в состоянии выпустить торпеду.

Командир Glasgow, прождав с полчаса, решил прикончить «Лейпциг», и в 19.50 крейсеры возобновили огонь. Ответа не последовало.

Впоследствии выяснилось, что, выпустив последний снаряд, разбитый «Лейпциг» открыл кингстоны; оставшаяся в живых его команда в числе ста пятидесяти человек собралась посредине между двумя пылающими оконечностями корабля в надежде быть спасенной.

При таких условиях, конечно, происходило ужасающее избиение людей. К счастью, им удалось показать два зеленых фонаря, и наши суда прекратили огонь, поняв это как сигнал о сдаче.

Затем Cornwall и Glasgow подошли еще ближе, держась за кормой «Лейпцига» вне досягаемости его торпедного выстрела.

В 20.45 последовало приказание спустить шлюпки, и Люс подал сигнал, что посылает спасать людей. Ответа опять не последовало. К этому времени «Лейпциг», объятый дымом и пламенем, лег на левый борт. Шлюпки начали поднимать команду, успевшую прыгнуть за борт. В 21.23 «Лейпциг» перевернулся и медленно пошел ко дну. Несмотря на быстрый спуск шлюпок и их отважную работу, спасти удалось только пять офицеров и тринадцать матросов. Большинство попавших в воду не выдержали низкой температуры и погибли. Командир «Лейпцига», не раненый за время боя и до последней минуты подбодрявший своих людей, также погиб в ледяной воде, к великому огорчению всех свидетелей четырехчасового боя, который он вел с такой исключительной доблестью.

Потери наших крейсеров оказались ничтожны. Cornwall, хотя и получил 18 попаданий и имел небольшой крен на левый борт, не потерял ни одного человека даже раненым, a Glasgow, имевший два попадания, потерял одного убитым и четырех ранеными. Гибель «Лейпцига» произошла в 80 милях к югу от места гибели «Гнейзенау», и адмирал Стэрди, озабоченный тем, чтобы возобновить погоню за «Дрезденом» и «Нюрнбергом», запросил у Glasgow его координаты. Но после бесчисленных поворотов за время боя последний не мог дать точный ответ. Кроме того, оба крейсера имели пробоины, сильно израсходовали запас угля и снарядов и все равно не могли бы начать погоню, если бы даже и знали, каким курсом надлежит следовать.

О Kent и «Нюрнберге», которые были потеряны из виду в начале боя, они также ничего сообщить не могли. На вызовы Kent не отвечал, однако беспокоиться за него не приходилось, хотя в начале погони Kent имел мало надежды на успех. Исключительно плохой ходок, он находился в 7 милях позади противника,