другой осматривал труп Томми Цати, затем подошел к телу в ложе.

– Это Аль Зет, – сказал я ему, когда он вернулся, и ощутил что-то вроде жалости к старому головорезу. – Больше он не доставит вам хлопот.

Двое детективов, Каррас и Мак-Кан, допросили меня прямо там же, на сцене. Я рассказал им обо всем, что видел, хотя и умолчал о том, что знал о мистере Падде. Однако я описал его максимально подробно и сказал, что познакомился с Аль Зетом во время одного расследования.

– И что же это было за дело? – спросил Мак-Кан.

– Некоторые проблемы в позапрошлом году в местечке под названием Темная Лощина.

Когда я упомянул Темную Лощину и обрисовал обстоятельства смерти Тони Сэлли от рук того, кто только что умер рядом с нами, их лица прояснились. Мак-Кан даже предложил мне выпить когда-нибудь в будущем за его счет: никто не скорбел о кончине Тони Чистюли.

Я стоял рядом с ними у главного входа в театр, когда зал стал заполняться множеством полицейских. Каждому присутствующему был задан вопрос, не видел ли он чего-нибудь, что могло бы помочь следствию. У всех взяли номера телефонов и просили сообщить, если они припомнят какие-либо детали. В полицейском управлении я дал показания, сидя за заваленным бумагами столом Мак-Кана, затем оставил номер своего мобильника и адрес Рейчел на случай, если им понадобится поговорить со мной еще раз.

Освободившись, я попытался позвонить Мики Шайну в цветочный магазин, но никто не взял трубку, и мне сообщили, что его домашний телефон не зарегистрирован в справочнике. Второй звонок, и спустя пять минут у меня уже был номер его домашнего телефона и адрес некого Майкла Шайнберга на Бодойн-стрит в Кембридже. Этот номер тоже не отвечал. Я оставил записку, затем поймал такси и отправился в Кембридж. Я попросил таксиста подождать, а сам вышел на улицу, обсаженную деревьями. Мики Шайн жил в многоквартирном доме из коричневого камня, но никто не ответил, когда я нажал кнопку его звонка. Я собирался наведаться сюда еще спустя какое-то время, когда в окне показался его сосед. Это был старик в свитере и мешковатых синих джинсах с дрожащими руками.

– Вы ищете Мики?

– Да.

– Вы его друг?

– Да, но я не из города.

– Простите, но его нет дома. Ушел около часа назад.

– Он сказал, куда пошел?

– Нет, сэр, я просто видел, как он уходил. Похоже было, что он хочет уехать на пару дней: у него с собой был чемодан.

Я поблагодарил его и вернулся к такси. Новость о смерти Аль Зета должна была быстро распространиться, и появилось бы множество предположений о том, кто может стоять за этим, но Мики знал это точно. Я думаю, он знал все, что случится, с того момента, как ему сообщили, что я приеду, и он понял, что наконец-то настало время для расследования.

Такси отвезло меня назад в дом Джекоба Верса на улице Стюарта, где меня ждала Рейчел вместе с Эйнджелом и Луисом. Там в соседней квартире в самом разгаре были песни под аккомпанемент пианино, и создавалось впечатление, что поют глухие от рождения люди, да еще напившиеся в стельку. Мы оставили благословенных соседей за этим занятием, прошли несколько домов по направлению к улице Монтьен, где была тайская забегаловка, и набросились на еду.

– Он в порядке, этот мистер Паук, – сказал Луис. – Скорее всего, стал следить за тобой, как только ты приехал.

Я кивнул:

– Тогда он знает о Шайнберге и вас двоих. И о Рейчел. Простите.

– Это игра, – сказал Луис. – Ты ведь знаешь это, не так ли? Визитная карточка, пауки в почтовом ящике. Он с тобой играет, проверяет тебя. Он знает, кто ты, и ему нравится тебе противостоять.

Эйнджел кивнул, соглашаясь:

– У тебя теперь есть репутация. Странно только, что каждый псих отсюда до Флориды еще не сел на автобус и не приехал в Мэн, чтобы проверить, так ли ты хорош.

– Это не очень-то утешает, Эйнджел.

– Нужно утешение – позови священника.

Некоторое время все молчали, потом Луис сказал:

– Я думаю, ты знаешь, что мы будем сопровождать тебя в Мэн.

Рейчел посмотрела на меня.

– Я тоже поеду.

– Мои ангелы-хранители, – резюмировал я. Совершенно бесполезно спорить с любым из них. Кроме того, меня радовало, что Рейчел будет рядом: в одиночестве она уязвима. И снова я обнаружил, что эта красивая, проницательная женщина читает мои мысли.

– Не потому, что нуждаюсь в защите, Паркер, – добавила она. Ее лицо было серьезным, взгляд – тяжелым. – Я еду, потому что тебе понадобится помощь с Марси Бекер и ее родителями, а может быть, и с Мерсье. Если то, что я и эта странная парочка будем с тобой, улучшает твое самочувствие, это плюс и не более.

Эйнджел улыбнулся ей с восхищением и изумлением одновременно.

– Ты такая грубиянка, – шепнул он. – Тебе бы еще пистолет и бронежилет, и получилась бы лесбийская икона.