– Хорошо. Говори, а то потом мне надо идти.

Маккалеб повернулся и наклонился ближе к Грасиеле, чтобы его слова слышала только она. Заметил торчащий из-под волос краешек ее уха.

– Похоже, перед нами встает большая проблема, верно?

Грасиела кивнула, и сразу же по ее щекам потекли слезы. Словно произнесенные вслух слова сломали слабый защитный механизм, который она выстроила в душе, чтобы защитить себя и свой брак. Маккалеб вытащил неиспользованную салфетку и подал ей. Потом положил руку на затылок Грасиелы, притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Бросив взгляд поверх ее головы, он заметил, что Реймонд наблюдает за ними; вид у парнишки был испуганный.

– Мы уже говорили об этом, Граси. Ты решила, что мы не можем иметь дом, семью и все остальное, если я останусь таким, каким был. Проблема в этом слове 'если'. Здесь и заключается ошибка. Потому что никакого 'если' нет. Я остался таким, каким был. И я слишком долго думал иначе, пытался убедить себя в обратном.

Снова потекли слезы, и Грасиела поднесла салфетку к лицу. Она плакала молча, но Маккалеб был уверен, что другие посетители ресторана заметили это и смотрят теперь на них, а не на телевизор под потолком. Он бросил взгляд на Реймонда: мальчик вернулся к игре.

– Знаю, – с трудом выговорила Грасиела.

Ее признание удивило Маккалеба. Он воспринял это как добрый знак.

– Так что же нам делать? Я говорю не об этом конкретном деле. Я имею в виду вообще. Что нам делать? Граси, я устал пытаться быть тем, кем я не являюсь. Последние события наконец заставили меня понять это.

Она промолчала. Но он и не ждал ответа.

– Ты знаешь, что я люблю тебя и детей. Это не обсуждается. Я считаю, что могу иметь и то, и другое, а ты полагаешь, что такое невозможно. Ты заняла позицию 'или – или', а, по-моему, это неправильно. И нечестно.

Маккалеб знал, что его слова причиняют ей боль. Он проводил границу. Один из них должен капитулировать. И Маккалеб давал понять: не он.

– Послушай, давай все обдумаем. Здесь неподходящее место для разговора. Сейчас я собираюсь закончить работу по этому делу, а потом мы с тобой сядем и поговорим о будущем. Хорошо?

Грасиела медленно кивнула, не глядя на него.

– Делай, что считаешь нужным, – произнесла она тоном, который, Маккалеб знал это, заставит его вечно чувствовать себя виноватым. – Я только надеюсь, что ты будешь осторожен.

Он наклонился и снова поцеловал ее.

– Обязан быть – ради тебя и детей.

Маккалеб встал и, обойдя стол, склонился к малышке. Поцеловал ее в макушку, потом взял девочку на руки.

– Я отнесу ее в тележку. Вытащишь Реймонда, ладно?

Он отнес дочь к тележке и устроил на детском сиденье. Поставил переносной стульчик в багажное отделение. Через несколько минут подошли Реймонд с Грасиелой. Ее глаза опухли от слез. Маккалеб положил руку на плечо Реймонда и подвел мальчика к переднему пассажирскому сиденью.

– Реймонд, тебе придется посмотреть вторую игру без меня. Мне надо заняться кое-какой работой.

– Я могу поехать с тобой. Могу помочь тебе.

– Нет, это не туристы.

– Я все равно могу помочь.

Маккалеб знал, что Грасиела смотрит на него.

– Спасибо, Реймонд, в следующий раз. Застегивай ремень.

Когда мальчик сел и пристегнулся, Маккалеб отступил от тележки. Посмотрел на Грасиелу. Она отвела взгляд.

– Ладно, – сказал он, – вернусь, как только смогу. Если захочешь, звони.

Грасиела словно не слышала. Тележка тронулась, и Маккалеб смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду.

Маккалеб возвращался на причал, когда ожил телефон. Джей Уинстон говорила очень тихо, объяснив, что звонит из дома матери. Маккалебу было плохо слышно, поэтому он сел на скамейку у казино. Наклонился вперед, уперев локти в колени, одной рукой крепко прижимая телефон к уху, а другой зажав другое ухо.

– Мы кое-что упустили, – сказал он. – Я кое-что упустил.

– Терри, о чем ты?

– В материалах дела. В рапорте об аресте Ганна. Он...

– Терри, что ты делаешь? Ты вышел из игры.

– Кто это говорит? ФБР? Я больше не работаю на них, Джей.

– Тогда говорю я. Я не хочу, чтобы ты и дальше...