заблуждение, и полусмазанные татуировки морского содержания на обоих предплечьях. Он был двадцать лет как разведен и владел круглосуточным магазинчиком под названием «Квик-Квик». Бизнес обеспечивал ему достаточные жизненные средства и комфортный образ жизни: он имел квартиру в Уорнер-центре, последнюю модель «корвета» и возможность вести ночную жизнь, в том числе широкий выбор городских поставщиц сексуальных услуг.

Все это Минтон обозначил в самом начале своего прямого допроса. Можно было буквально почувствовать, как воздух застыл в зале суда, когда присяжные жадно впились взорами в Тэлбота. Затем прокурор быстро подвел свидетеля к событиям 6 марта, и тот стал рассказывать, как подцепил Реджи Кампо в баре «Морган» на бульваре Вентура.

– Вы знали мисс Кампо до того, как встретились с ней вечером?

– Нет, не знал.

– Как вы познакомились с ней в баре?

– Я просто позвонил ей и сказал, что хочу провести с ней время, а она предложила встретиться в «Моргане», Мне было знакомо это место, поэтому я сказал: «Нет проблем».

– А как вы ей позвонили?

– По телефону.

Несколько присяжных засмеялись.

– Прошу прощения, я понимаю, что вы для этого воспользовались телефоном. Я имею в виду, откуда вы узнали, как с ней связаться?

– Увидел ее рекламу на веб-сайте, и мне понравилось. Я взял и позвонил ей, мы назначили встречу. Очень просто. Ее номер был в объявлении.

– Вы встретились в «Моргане»?

– Да, она сказала, что там назначает свои свидания. Я пришел туда, мы выпили по паре коктейлей, поболтали, понравились друг другу – ну и все. И оттуда отправились к ней домой.

– Отправившись к ней на квартиру, вы вступали там с ней в сексуальные отношения?

– Ясное дело, вступал. Зачем бы я стал приходить?

– Вы ей заплатили?

– Четыре сотни баксов. Она того стоила.

Я увидел, как лицо одного из мужчин-присяжных заливается краской, и понял, что правильно оценил его во время отборочной сессии на прошлой неделе. Мне сразу захотелось иметь его в составе нашего жюри, ведь он принес с собой Библию и читал ее, пока проходили собеседования с кандидатами. Минтон не обратил на это внимания, поскольку фокусировался лишь на кандидатах в момент опроса. Но я углядел Библию, и когда подошла очередь этого человека, задал ему мало вопросов. Я посчитал, что его легко будет восстановить против жертвы по причине рода ее занятий. Сейчас его вспыхнувшее лицо подтвердило это.

– В какое время вы покинули ее квартиру? – спросил Минтон.

– Где-то без пяти десять.

– Она сообщила вам, что ждет прихода другого человека?

– Нет, она ничего об этом не говорила. По правде сказать, судя по поведению, она вроде как собралась уже завязать на этот вечер.

Я встал и заявил возражение:

– Не думаю, что мистер Тэлбот компетентен оценить по поведению мисс Кампо, каковы были ее дальнейшие планы.

– Возражение принято, – произнесла судья прежде, чем Минтон успел выдвинуть контрдовод.

Обвинитель продолжил:

– Мистер Тэлбот, не могли бы вы описать, в каком состоянии вы оставили мисс Кампо, когда покидали ее незадолго до десяти часов вечера 6 марта?

– В полностью удовлетворенном.

В зале суда раздался громкий взрыв хохота, и Тэлбот с гордостью улыбнулся. Я проверил, как себя чувствует человек с Библией, и у него был такой вид, словно ему намертво свело челюсти.

– Мистер Тэлбот, – сказал Минтон. – Я имею в виду состояние ее здоровья. Не было ли на ней телесных повреждений или кровоподтеков, когда вы уходили?

– Нет, она была в полном порядке. Когда я уходил, она была как огурчик. А все потому, что я знаю, как их окучивать.

Он улыбнулся, гордый своими речевыми оборотами. На сей раз смеха не последовало, и судья решила, что с нее довольно его двусмысленностей. Она призвала его держать свои цветистые высказывания при себе.

– Извините, судья, – промолвил он.

– Мистер Тэлбот, – продолжил Минтон. – Мисс Кампо не была ранена, когда вы ее покидали?

– Нет.

– И не в крови?

– Нет.

– И вы ее не били и никак физически на нее не воздействовали?

– Нет же. Все, что мы делали, было по взаимному согласию и к обоюдному удовольствию.

– Благодарю вас, мистер Тэлбот.

Прежде чем подняться с места, я несколько секунд смотрел в свои записи. Нарочно хотел взять интервал, чтобы четко обозначить границу между прямым допросом и перекрестным.

– Мистер Холлер, – подстегнула судья. – Вы желаете подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?

Я встал и двинулся к возвышению.

– Да, ваша честь.

Я положил блокнот на крышку кафедры перед собой и посмотрел на Тэлбота. Тот в ответ все еще приятно улыбался, но я знал, что не долго ему оставалось меня любить.

– Мистер Тэлбот, вы правша или левша?

– Левша.

– Левша, – эхом отозвался я. – А разве не правда, что вечером шестого марта, перед тем как вы покинули квартиру Реджины Кампо, она попросила вас неоднократно ударить ее кулаком в лицо?

Минтон вскочил:

– Ваша честь, нет никаких оснований для подобного рода вопросов! Мистер Холлер просто пытается замутить воду с помощью подобных вопиющих заявлений, замаскированных под вопросы!

Судья вопрошающе посмотрела на меня.

– Судья, это часть той концепции защиты, которую я обрисовал в своей вступительной речи.

– Я намерена разрешить. Только будьте кратким, мистер Холлер.

Вопрос был повторен Тэлботу.

– Это неправда, – натянуто усмехнулся тот и покачал головой. – В жизни я не причинил боли женщине.

– Вы ударили ее кулаком трижды, не так ли, мистер Тэлбот?

– Нет, я этого не делал. Ложь.

– Вы заявили, что никогда в жизни не причинили боли женщине.

– Верно. Никогда.

– Вам знакома проститутка по имени Шакилла Бартон?

Тэлботу пришлось подумать, прежде чем ответить.

– Не помню такой.

– На веб-сайте, где она размещает рекламу своих услуг, она пользуется именем Шакилла Шэклз. Теперь припоминаете, мистер Тэлбот?

– О'кей… да. Пожалуй, да.

– Вы когда-нибудь пользовались ее услугами как проститутки?

– Один раз.

– Когда именно?