сельсовете «действуют» один-два попа.

– Во что обходится крестьянину поп? – спрашиваю одного колхозника из села Биряково.

– Не дёшево поп обходится, – отвечает он. – Мы в год ему платим 175 пудов ржи и 3000 рублей, не считая подачек за крещения, венчания, исповеди и прочие «требы».

– Три тысячи? Это же годовое содержание трёх ответственных районных руководителей!

– А фельдшер есть в сельсовете?

– В нашем есть, в других нет. У нас – Постников по фамилии. Хоррроший специалист! Лекарствий мало: касторка да йод… Лечит больше вежливым обращением. Помогает. И мы ему помогаем: жалованье малое, так подкидываем ему то картошки, то маслица. Не жалуемся. После праздничных драк хорошо он лечит ножевые раны. Зашьёт, ну будто дыру на валенке, потом зальёт – и готово… Между прочим, он хорошо подрабатывал: кожи выделывал на сапоги. Милиция оштрафовала. Кожа, это дело не частное. Подай государству!..

– Газеты выписываете?

– Как же! Этого добра хватает. Читаем. Декреты вырезаем, бережём и руководствуемся. Остальное – на курево.

Интересуюсь Домом крестьянина. Беседуем с Костей Серёгичевым, избачом-самоучкой, в холодной, с промёрзшими окнами читальне. Кругом лес, а у читальни дров нет. Люди приходят в шубах, в пальто: полистают журналы, возьмут книгу и уходят. А книги потрёпанные, и тех мало.

– Только двести рублей даётся на книги в год. Это разве дело? – говорит Костя.

Не дело (сопоставьте с жалованьем попа!).

– А как районные власти на это смотрят? – спрашиваю избача.

– Никак. Колхозами заняты.

– Смотри-ка! У вас есть пианино!..

– Дрянь. Все поломано. Выбросить нельзя. Числится за читальней. Зайдите, вот рядом зал, сцена. Спектакли бывают редко. Ставили как-то «Женитьбу» Гоголя. Народу было полным-полно. Ещё, за неимением настоящей, ставили пьесу прокурорскую…

– То есть, как прокурорскую?

– Да наш прокурор Вересов написал пьесу из китайской жизни. Публика ушла. Не интересно. Прокурор очень обиделся и во время спектакля сказал тем, кто уходил: «Вы несознательны! Не доросли до понимания задач Интернационала… Колесо истории вертится, несмотря на вашу несознательность».

– Кино часто бывает?

– Почти каждую неделю. Только картины приходят рваные. Да и киномеханик, как выпьет, так все части и перепутает, а то и пустит для смеха задом наперёд… Иногда названия у картин непонятные, отшатывают публику. Не идут. Тут мы пускаемся на хитрость. Приходит картина о том, как выращивать сою. Соя у нас не растёт. Растение это китайское. Мы и пишем в афише название картины по-своему: «Прекрасная принцесса – китаянка Соя». Приходят и смотрят. Деньги за билеты не возвращаются.

– И часто так обманываете публику?

– Нет. Только два раза. Ещё пришла картина «Путь в Дамаск». И зачем знать туда путь, если это за границей?.. Мы пишем в афише «Путь в Донбасс на большие заработки». А у нас в районе много желающих переехать туда, где покультурнее, да где заработки хорошие… Больше таких «ошибок» в афишах не делали. Райком дал накачку…

Комментарии, как говорится, излишни.

Понедельник. Совещаемся в райкоме. Секретарь спрашивает, зачем мы приехали.

– Обследовать ряд колхозов, изучить, помочь…

– Изучать нечего, – тяжело вздыхая, говорит секретарь. – Чего изучать в зародышевом состоянии? Дело новое и только что начатое. Году нет. Вы уж лучше побольше помогите в колхозах, в смысле налаживания там порядка. А порядка всюду, прямо скажу, маловато… Организовано спешно. А где сшито на живую нитку – там жди прорехи. Прорех этих до чёрта. Увидите. Колебание, бесхозяйственность, воровство. Крадут не там, где много, а где лежит плохо. Обворовывают сами себя!.. И этим подают плохой пример тем, кто ещё не вступил в колхоз. Действует вражеская сила. Скрытно, а вред получается явный. Одним словом, не удивляйтесь: трудностей хватает на каждом шагу. Многие кулаки у нас, не дожидаясь раскулачивания, сбежали из района. Но есть ещё которые засоряют колхозы. И состоят там не ради прибыли, а ради колхозной гибели. Поезжайте в те сельсоветы, где потяжелей приходится…

Секретарь райкома показал самодельную районную карту.

– Вот вам, возьмите три сельсовета: Враговский, Новодеревенский, Февральский. Самые трудные…

Омелин выбрал Враговский (одно название чего стоит!), Шулепов – Новодеревенский, я поехал в Февральский сельсовет. В помощь мне дали инструктора Рогозина. Это – молодой, моих лет, разбитной, крепкий, лобастый и притом неунывающий парень. Любит пошутить, позлоязычить. Об уклонах он, например, рассуждает так:

– Трудно иногда ориентироваться, где «лево», где «право»… Ляжешь спать на левый бок, проснёшься – налево клонит; на правом поспишь – направо тянет. Поднял голову высоко – бюрократизм; низко опустил – хвостизм!.. А суть-то в том, что коллективизация нарушает веками существовавшую собственность частного лица.

Рогозин, конечно, понимает политическую сущность антипартийных уклонов. Он рядовой работник, упорный, старательный, целеустремлённый. Я слышал в Февральском сельсовете, как он создавал здесь колхозы. Дело было в деревне Доровской. Рогозин неутомимо проводил первое организационное собрание без перерыва… двое суток! Мужики дремали и засыпали на лавках. Рогозин и сам дремал за столом. Очнётся и скажет:

– Товарищи граждане, вступайте в колхоз! Партия и рабочий класс не отступят от своих планов. Путь