В тот же день ближе к вечеру его вызвали на свидание. В специальном помещении за прозрачной перегородкой его ждала Инга. Кирилл печально улыбнулся ей. Красивая она, юная, у нее вся жизнь впереди, захочет ли она ждать его?

– Привет! – в трубку телефона поздоровался он.

– Чего так невесело? – бодро, с легким упреком спросила она.

– Клаустрофобия замучила, – отшутился он.

– Плохо тебе? – жалостливо посмотрела на него Инга.

– Я этого не говорил.

– Оперативники твою машину обыскали.

– Знаю. Ничего не нашли.

– Ты правильно сделал, что не разрешил им лезть в машину без ордера.

– Почему? – заинтригованно спросил он.

– Потому, – многозначительно улыбнулась она.

– Что-то было?

Он не стал спрашивать, что именно там могло быть: опасался, что разговор прослушивается. И она не стала говорить, что нашла нож. А ведь именно это, похоже, и произошло.

– Уже нет.

– Твоя работа?

– Помнишь, ты говорил, что твоя Лешка – человек действия. Так вот, я не хуже… И про Виолетту я кое- что узнала… Аферисткой она была. Во всяком случае, проходила по делу о мошенничестве. Знакомилась с богатыми мужчинами, спала с ними, потом изображала беременность и выманивала деньги на аборт. Ну, как бы на аборт, а на самом деле это были откупные. У одного пятьдесят тысяч долларов выманила, у другого сто… Правда, привлечь ее по этому делу не удалось, ведь мужики по доброй воле с деньгами расставались. А то, что беременность липовая была, так есть же такое понятие, как ложная беременность. Якобы она честно заблуждалась… Я так понимаю, эта сучка без прикрытия такие дела делать не могла. Были у нее помощники. А может, и сутенеры, ну типа того…

– Все может быть, – кивнул Кирилл.

– И отца твоего она собиралась разводить. А он взял да и женился на ней. Ну, отказываться она не стала… И с ним живет, и сутенеров своих не забывает. И они о ней. Ну, я так понимаю.

– Откуда информация?

– А помнишь, участковый за тобой приходил? Так вот, у нас роман… Шучу, шучу, – засмеялась она, глядя, как вытягивается лицо Кирилла. – Нет у нас ничего. И быть не может. Чисто деловые отношения. Он мне информацию собрал, а я ему за это заплатила… В общем, я думаю, тебя скоро выпустят.

– Потому что Виолетта в прошлом была мошенницей? – удивленно повел бровью Кирилл. – Так она в деле вообще не фигурирует.

– Да, но там и улик нет.

– Есть. Расческа есть из моей машины. С моими отпечатками пальцев. Якобы я ее потерял, когда убегал с места преступления.

– Ты сам знаешь, как она там оказалась.

– Знаю.

– Ты мог ее просто потерять. У тебя же роман с Викой был, ты мог прийти к ней, – взволнованно сказала Инга.

Уж очень не нравилось ей это предположение. Но, похоже, она всерьез решила вытащить Кирилла из тюремного болота. И он мог только радоваться за нее, и за себя тоже. Если она хотела ему помочь, значит, верила ему.

– Антон в своем банке был, у них там какой-то аврал случился, – сказал Кирилл. – А Вика дома была… Да, я мог быть у нее. И уйти незадолго до того, как должен был вернуться Антон. Но я не был у Вики. И не хочу врать… Да и она не подтвердит.

– Ты поднялся к ней, но в дверь позвонить не решился. И повернул назад, а по пути к своей машине потерял расческу. Ты был у Вики, но она тебя не видела…

– Из тебя вышел бы неплохой адвокат.

– Тебе и своего адвоката хватает.

– За адвоката, конечно, спасибо. Только не нужен он мне.

– Не нужен… Антон скажет, что обознался. Расческу ты мог потерять, когда приходил к Вике. А орудия преступления нет…

– Антон скажет, что обознался?

– Да, я у него сегодня в больнице была. Убедила его, что ты ни в чем не виноват… Да он и сам, если честно, в этом сомневается.

– Мне сказали, что ранение у него легкое.

– Как говорят врачи, жизненно важные органы не задеты. Жить будет. Возможно, счастливо… У него свое счастье, у нас свое, за него бороться надо.

– Ты не переживай, мне много не дадут, лет пять-шесть. Может, и меньше. Ждать будешь?

– Ждать?! Ждать буду… Но дело до суда не дойдет.

– Дойдет. Я этого хочу.

– С ума сошел? – возмутилась Инга.

– Говорят, что тюрьма – это чистилище. Может, я очищусь там?

– Вот только блажить не надо!

– Я серьезно.

– Тебе не адвокат нужен, а психотерапевт.

– Может, лучше священник?

– А что, неплохая идея! Скоро тебя выпустят, пойдешь в церковь, там и священник будет… Хватит хандрить, Мускатов. Развел здесь какую-то достоевщину! Двадцать первый век на дворе, третье тысячелетие…

– А какая разница?

– Одна дает, другая дразнится… Если ты сядешь, то вину свою признаешь.

– Но я не виноват.

– А я не знаю! Если признаешь вину, значит, виноват. Значит, Вику приревновал, значит, у тебя любовь с ней.

– Не было ничего.

– Вот и докажи, что не было!.. А я докажу, что люблю тебя. Вытащу тебя отсюда! И докажу, что ничем не хуже твоей Лешки!

– Ты не хуже.

– И все равно докажу!

Инга уверена была в том, что сможет вытащить его из тюрьмы, и Кирилл возвращался в камеру с чувством, что уже завтра его выпустят на свободу. Что ж, упираться и проситься обратно на нары он не будет.

Говорят, милицейская форма придает солидности, но в штатском пальто Борис выглядел более пристойно, чем в своей куртке мышиного цвета. Только важности все равно недоставало, что в форме, что так. Неуверенный он какой-то, мнущийся.

– Даже не знаю, зачем я с тобой связался? – невесело сказал он, вяло постучав пальцами по крышке перчаточного ящика.

– Ну, если вдруг уволят, у тебя будет практика частного детектива, – пытаясь его приободрить, широко улыбнулась Инга.

– С тобой точно уволят… Признайся честно, ты стащила нож из машины?

Это был больной для него вопрос. Начальство решило, что Борис банально не уследил за машиной, и устроило ему взбучку. До увольнения дело не дошло, но все равно приятного мало. Но тем не менее он соглашался помогать Инге. И неважно, что из-под палки и за деньги.

– Да, и проглотила. Когда переварится, дам знак.