духе ощупал меня глазами и махнул жезлом в сторону аллеи. Дескать, проваливай, не место тебе в калашном ряду.

Разумеется, слушать я его не стал и направился к парадному входу, перед которым переминались с ноги на ногу два дюжих парня в строгих костюмах и с рациями в руках.

– Ну, ты что, непонятливый?

Гаишник расторопно опередил меня, преградил путь.

– Зато ты понятливый, – сказал я, предъявив ему служебное удостоверение.

– Ну и дальше что? – спросил он смягченным тоном, но все так же снисходительно.

Хорошо, что хоть с дороги сошел.

– Дело у меня, – кивком показал я на громил.

– Поверь, твои корочки там не работают.

– Посмотрим.

Мой, мягко говоря, малопрезентабельный вид подействовал на охранников, как красный флаг на гестаповцев. Они дружно и молча сомкнулись в стенку передо мной.

– Мне назначено, – сказал я, козырнув удостоверением. – Капитан Петрович, уголовный розыск.

Мое звание ничуть не впечатлило стражей, но служба, которую я представлял, заставила их расступиться. Но еще рано было праздновать победу.

Я смог пройти под пышным каскадом иллюминационных огней над входом в заведение. Дальше был просторный, в мягком красном свете холл с кожаным диваном по правую руку и креслами – по левую. А по центру, перед рамкой металлодетектора, возвышался грозного вида детина с массивным и дубовой крепости лицом. Он смотрел на меня с бездушием рентгеновского аппарата, с механической ревностью выискивающего патологии в человеческом организме. Впрочем, глядя на него, я тут же понял, что забраковал он меня сразу и без права на пересортировку. В какой-то миг мне даже показалось, будто в его глазах вспыхнул красный сигнал. «Дресс-код не сдан, фейс-контроль не пройден!» Потому и не сдвинулся он с места, чтобы пропустить меня дальше, за перегородку из прозрачного пластика, за которой, собственно, и начиналась клубная жизнь.

– Уголовный розыск! Капитан Петрович! – угрожающе надвинулся на него я.

Никакой реакции. Детина даже не шелохнулся.

– Тебе что, проблемы нужны?

Парень едва заметно изогнул губы в презрительной насмешке. Дескать, не в моих это силах доставить ему серьезные проблемы.

– Я расследую убийство Татьяны Зуйко! – выдвинул я последний и очень убедительный, как мне казалось, аргумент.

Но льдина лишь издала звук, но не стронулась с места.

– Ну и что?

– Она работала у вас, я должен опросить всех, кто ее знал.

– Приходи завтра, – бездушно-монотонным голосом предложил он.

– Зачем завтра? Я начну сегодня. Прямо с тебя и начну. Ты здесь самый умный, ты должен ее знать.

– Что-то знаю. Но ничего не скажу. Завтра приходи.

С таким же успехом я мог допрашивать говорящий столб. Ничего не добьешься, только нервные клетки сожжешь.

– Может, лучше через час? С группой спецназа?

Детина лишь надменно усмехнулся и с места ни на йоту не сдвинулся. А когда за моей спиной послышался звук приближающихся шагов, бесцеремонно смахнул меня рукой в сторону. Так медведь лапой осину гнет, чтобы к малиннику продраться. И так все это быстро произошло, что я не успел сгруппироваться и перенести центр тяжести на опорную ногу. Тогда бы он меня не смог сдвинуть с места… Или смог бы? Силища в его руках неимоверная. Да и нога у меня больная…

Парень ничего не сказал, пропуская двух лощеных и хорошо одетых мужчин. Но то, что ради них он отодвинул в сторону меня, указывало на его особое к ним расположение. Один из них, носатый тип с высокомерным выражением лица, запанибратски похлопал его по плечу и, с насмешкой глянув на меня, достал из кармана сотенную купюру и протянул мне. Или он действительно принял меня за попрошайку, или решил повеселить себя и всех.

Я не должен был брать деньги, но взял. И не должен был бить наглеца в живот, но увы. Ударил я несильно и только для того, чтобы он разинул рот, в который тут же влезла его купюра.

Детина не остался в стороне. Он схватил меня за шкирку, как нашкодившего пса. Похоже, он всерьез решил, что меня можно пихать, толкать и пинать, как мячик. И плевать ему, что здесь я, а не он представляю закон.

А с законом шутки плохи. И эту истину я заставил его прочувствовать на своей шкуре. Каблуком здоровой ноги я изо всех сил и точно ударил его по ступне чуть повыше пальцев. Я смог пробить болевую точку, и детина взревел, как раненый носорог. Но и это еще было не все. Освободившись от захвата, верхним изгибом палочки я зацепил его за щиколотку и резко дернул. Этого хватило, чтобы парень с грохотом растянулся на гранитном полу.

Я не стал ждать, когда он поднимется, и повернул назад. Вперед все равно не пропустят, так что лучше отступить. Бежать не позволяла мне гордость и моя больная нога. Поэтому два здоровяка у входа успели преградить мне путь.

– Давай, ребята, налетай, сейчас как раз спецназ подтянется, – схитрил я.

Парни уже знали, с кем имеют дело, а поскольку наглостью они еще не успели обрасти, то, переглянувшись меж собой, расступились.

Но все равно уйти я не смог. На пути у меня встали два милиционера из тех, которые оберегали дальние подступы к ночному клубу. Разумеется, на них произвели впечатление мои корочки, поэтому они не стали заламывать мне руки. Но вежливо попросили задержаться и проехать с ними.

– Молоко у вас еще на губах не обсохло, чтобы я с вами куда-то ехал.

Я попытался обойти их, но куда там. Они уже знали, что я сотворил с представителем фейс-контроля и почетным гостем клуба, и не собирались меня отпускать. А тут и милицейский «Форд» подоспел с целым майором во главе экипажа.

– Товарищ капитан, вам придется проехаться с нами! – безапелляционно заявил он.

– Что, буржуям отдыхать культурно мешаю? – язвительно усмехнулся я.

– В ГУВД разберутся.

– А почему в ГУВД? Это территория Центрального округа, давай в Центральный РОВД и вези.

– Капитан, не заставляй нас применять силу.

Я понял, что спорить с майором бесполезно, и все-таки сел в машину. Минут через десять меня доставили в дежурную часть ГУВД, к счастью, в камеру для временно задержанных помещать не стали. Но разговор состоялся не из приятных. Мною занялся целый полковник, начальник следственного управления при ГУВД. Видимо, сегодня он был ответственным лицом из управляющего состава.

– Ну и что ты вытворяешь, капитан? – с наигранно усталым выражением лица спросил он.

– Что я вытворяю? Мне предложили взятку, я вернул ее обратно.

– Какую взятку? – скривился полковник. – Тебе дали милос…

Спохватившись, он осекся, но я вытянул слово-воробья за голову.

– Ну что вы, товарищ полковник, замолчали? – спросил я, саркастически усмехаясь. – Милостыню мне дали. Мне, капитану милиции, раненному в ногу при задержании особо опасного преступника. Находящемуся при исполнении служебных обязанностей.

– Каких обязанностей? – не глядя мне в глаза, спросил начальник отдела.

– Служебных…

Я объяснил, что занимаюсь розыском убийц гражданки Зуйко, бывшей танцовщицы из клуба «Эдельвейс». Оказалось, что полковник был в курсе этого дела.

– Насколько я знаю, убийц уже нашли.

– Да, но не всех… Предположительно не всех.

– Ну и что вам нужно было в клубе?