– Может быть.

– Или решила, что ей трех чемоданов хватит...

– Да там почти девять миллионов...

Матвея так увлек мозговой штурм, что он и не заметил, как проболтался.

– Рубли? Доллары? Евро? – ничуть тому не удивившись, спросил Комов.

– Какие рубли? – спохватился Битков.

– Значит, доллары. Или евро?.. Скорей всего так. Килограмм долларов должен стоить больше, чем килограмм золота. Или нет? Почем у нас нынче тройская унция?..

– От семисот до восьмисот долларов, – подсказал Матвей. – Правильно ты говоришь, начальник. Лучше чемодан с баксами утащить, чем с золотом...

– Значит, доллары.

– Ну, в долларах, твоя взяла... Но это чистые деньги, отвечаю, все через банк прошли...

Похоже, Комов ему не поверил.

– Чего же ты тогда боишься? Так бы и сказал, пропало девять миллионов долларов.

– Если точней, восемь девятьсот... И не боюсь я, просто не хотел привязывать эти деньги к золоту...

– А золото контрабандное?

– Я тебе ничего не скажу, начальник.

Комов пристально посмотрел на Матвея, презрительно усмехнулся.

– Не скажешь. Видать, много крови на этом золоте...

– Не знаю. У Гены надо спросить. Он, может, в курсе...

– У Гены уже не спросишь. Теперь все шишки на него, да?

– Не будем об этом, начальник. Оформляй дело, отправляй в камеру.

– Оформим дело, и СИЗО тебе будет, Битков...

В камеру Матвей возвращался в подавленном настроении. Он ощущал себя неудачником: и карты раскрыл, и поблажек себе не выторговал.

«Фупазор! Пэтэушнег! В газенваген, сцука! Факйу, жывотнае!..»

В том же духе, в том же ключе... Стук, стук, стук, стучит клавиатура! Чморите, мальчики! Чморите всех!..

В сетевой паутине Тимоша чувствовал себя пауком; где-то на высоте летают мухи – актеры, певцы, писатели, журналисты. Пусть летают, а Тимоша будет ловить их, вернее, подлавливать – не так сыграл, не так спел, не так написал. Они талантливые, они успешные, но ничего – вот вам, вот! Стук, стук, стук, зависть выбивает обидные слова на клавиатуре. Всех, вся – ф топку, ф печь, ф пекло!..

Тимоша чувствовал себя богом, низвергателем кумиров. Он так увлекся травлей очередной жертвы, что не заметил, как сзади подошла мама.

– Дурью маешься? – качая головой, с упреком спросила она.

– Слифф защитан! – ляпнул Тимоша.

– Что?

– Да так, ничего, – опомнившись, мотнул он головой.

– Нельзя обижать людей.

– На правду не обижаются.

– За правду еще и бьют.

– Да ладно...

– Там к тебе девушка пришла.

– Оксана?! – ликующе встрепенулся Тимоша.

Не так давно и, как всегда, безуспешно он попытался завязать отношения с красавицей барменшей. Слова ей красивые говорил, стихи читал, и ничего, стоит, как на дурака смотрит. Тимоша лишний раз убедился, что люди нормальный язык не понимают... Правда, Сеня подошел и с ходу взял, казалось бы, неприступную крепость. Еще сказал, что Тимоша крутой. Она почти поверила. А когда Сеня ушел, даже телефон его взяла. Правда, свой не оставила. И звонить ему не обещала...

Тимоша вышел в коридор. На пороге стояла девушка. Не сказать, что красавица, но выглядит эффектно. Прическа, косметика, срез футболки значительно выше пупка, плоский загорелый животик, джинсы с такой низкой талией, что можно заметить щетинку лобковых волос...

– Ты Тимофей? – завораживающе улыбнулась она.

– Я.

Он почувствовал, как от волнения немеют пальцы рук.

– Я к тебе по поручению.

– От кого, от Оксаны? – выпалил он.

– Да.

– Проходи.

– Нет, лучше ты. У вас во дворе так зелено, так хорошо...

Они вышли на детскую площадку в окружении пышных кленов и тополей. Не самое хорошее место. Не так давно Тимоша выгуливал здесь собаку, та навалила кучу, в которую влез маленький братик тринадцатилетнего паренька. Подросток возмутился; Тимошу обидела его наглость, он полез в драку, но получил отпор. Мало того, что тринадцатилетний салага отделал его под орех, так его еще и в милицию забрали, до самого вечера продержали...

На скамейке сидела девушка с собранными в косу волосами. Завидев Тимошу, она поднялась, сняла солнцезащитные очки. Он узнал ее. Это была Эльвира, восходящая звезда эстрады, красавица, умница...

– Ну, здравствуй, подонок! – хищно улыбнулась девушка.

Тимоша вспомнил, что недели две назад проехался асфальтоукладчиком по гостевой книге на ее сайте. На всю страну объявил, что Эльвира – проститутка. И для убедительности наврал, что в прошлом году снял ее на Ярославке и... В общем, нафантазировал вдоволь...

– Если правильно, то падонок, – промямлил он с напором на первую гласную в последнем слове.

– Так и знала, что ты чмошник очкастый! – презрительно воскликнула она.

Тимоше не нравился ее боевой настрой, наряд тем более: рокерские перчатки, футболка с длинным рукавом, просторные льняные штаны, кроссовки с высоким берцем.

– А-а, не знаю... – в дурном предчувствии проблеял он.

– Думаешь, тебя трудно было вычислить, мерзописец?

– Э-э, виноват...

– Виноват. А виноватых бьют...

Эльвира вдруг резко крутнулась на месте; Тимоша даже не успел заметить, как она выбросила из-под себя ногу. Пятка с размаха врезалась ему в скулу; удар оказался настолько сильным, что Тимоша не смог устоять на ногах. Он упал в песочницу, ткнувшись носом в сухую собачью какашку.

Эльвира дождалась, когда он поднимется, и ударила снова. Рукой, в голову. Он попытался защититься и даже коснулся ее кулака, который на полпути повернул назад. Оказалось, что это был обманный удар. Воспользовавшись его оплошностью, Эльвира двинула его ногой в живот, а когда он согнулся, добавила коленкой в лицо...

Он поднимался, она била. Он поднимался, а она... Возможно, она бы его убила, если бы мимо не проходил участковый Козаков.

– Прекратить, милиция!

Эльвира и ее подружка ретировались, а Тимоша остался на месте.

– Бочков, снова ты! – яростно взревел Козаков. – Девчонок обижать вздумал!

– Я обижаю?! – с ненавистью посмотрел на него Тимоша.

В прошлый раз досталось ему, он же и пострадал. Набросился с кулаками на семиклассника, но тот дал отпор – разбил нос и губу. Так он домой потом пошел, а Тимошу отправили за решетку. И сейчас, похоже, та же история – он пострадавший, а его в милицию.

– А то кто же!