– Умею. Двадцать четыре умножить на шестьдесят…… – От напряжения мысли он даже убрал руку с ее талии. Именно этого Полина и добивалась. Не зря, оказывается, она поставила перед ним эту бестолковую по своей сути задачку. – Ну, тысяча четыреста сорок.

– Ну вот, тысяча четыреста сорок больше, чем триста шестьдесят. Значит, у тебя не одна, а пять минут идут как день. Или четыре минуты? Тысяча четыреста сорок разделить на триста шестьдесят пять – сколько там будет?

Кирилл снова включил мозговой калькулятор, но на этот раз результат выдать не смог. Сначала у него осоловел взгляд, затем отвисла нижняя челюсть, после чего закрылись и глаза. Заснув, он правым боком навалился на Полину, но девушка оттолкнула его от себя, заставив его лечь на левую сторону. Она залезла к нему под майку, обнаружила там полиэтиленовый сверток, прикрепленный к брезентовому ремню, надетому на голое тело. И в этом свертке пачка из сто– и пятидесятидолларовых купюр.

Она уже уложила деньги в сумку, когда в дверь тихонько постучали. Это могла быть проводница, но ей никак нельзя было видеть спящего Кирилла и ее рядом с ним: вдруг заподозрит неладное, тогда мало не покажется. Полину трясло от волнения, у нее путались мысли. Хотелось бы провалиться сквозь землю, чтобы исчезнуть с места преступления, но ведь это невозможно. И через окно не вылезешь, она же не каскадер. Надо было выкручиваться, но как, если голова отказывается соображать?!

Стук в дверь повторился, и слышался он более отчетливо. Но тут ей пришла в голову мысль, может быть, и не самая умная, но все же. Полина издала протяжный стон, вспомнив, как сегодня утром ей было хорошо с Макаром.

– Еще! Ну еще! – завывала она.

Она не знала, удалась ей хитрость или нет, но стук прекратился. На всякий случай она уложила Кирилла головой на подушку и накрыла его простыней. Затем, взлохматив голову, она приоткрыла дверь. В коридоре никого не было, и Полина беспрепятственно убралась с места преступления.

Да, она совершила преступление. Кража в особо крупных размерах. Ей грозили тюрьма и долгий срок заключения… Но сейчас она об этом почему-то не думала. Главное, чтобы Макар ее похвалил. Ведь она справилась с заданием, она несет ему добычу. Она доказала, что ему без нее не обойтись…

Полина пришла в свой вагон, открыла дверь в купе, где должен был находиться Макар, но его там не было. Зато она услышала смех в соседнем купе. Там чуть ли не в обнимку с какой-то крашеной блондинкой сидел ее возлюбленный. Напротив него сидела рыжеволосая, в конопушках, но довольно-таки симпатичная женщина, у каждого из них было по бутылке пива.

– Макар!

Он посмотрел на Полину тяжело, недовольно, зато рыжеволосой подмигнул весело:

– Извините, дамы! У нас небольшой антракт!

Не очень нежно он взял Полину за руку, завел ее в купе, закрыл дверь.

– Ну чего тебе?

Зрачки у него сужены, запах перегара. Похоже, он успел уколоться, прежде чем взяться за пиво.

– Как это чего тебе? – Она с возмущением открыла сумку, показывая спрятанные в ней деньги. – Здесь целая куча денег!

– Уже?.. Мы же договорились до конечного пункта его вести…

Такой уговор действительно был. Макар велел ей всего лишь завязать знакомство с жертвой с прицелом на будущее, узнать, кто он такой, зачем и куда едет.

– Ну, так вышло… – замялась она. – Он меня в купе позвал, мы бутылку открыли, а клофелин под рукой… Он окно открывал, я видела, у него деньги под курткой. Вот я и подумала, зачем время тянуть?

– Подумала она, – передразнил ее Макар. – Думаю здесь я!.. Целая куча денег, говоришь?

Он пересчитал деньги – сумма вышла внушительная, почти шесть тысяч долларов.

– Неплохо для первого раза, – спрятав деньги в ее сумочку, сказал он.

– Что делать будем? – в растерянности спросила Полина..

– Как что? Уходить надо, – скривился Макар.

– Вот и я думаю…

– Думает она… Я вот ничего не думаю, но знаю, что ближайшая остановка не раньше, чем через два часа…

– Как же мы уйдем?

– Как-как… С поезда спрыгнешь!

– А ты?

– Я дальше поеду. В Сочи встретимся.

– С кем ты дальше поедешь, с теми грымзами?! – взбунтовалась Полина, пальцем показывая в сторону соседнего купе.

– Ты дура или где? Ты же убьешься, если с поезда спрыгнешь. Какая тебе тогда разница, с кем я поеду?

– Тогда я не буду спрыгивать!

– А я говорю, будешь! – жестко отрезал Макар.

– Нет, – жалко мотнула она головой.

Он взял в ладонь ее подбородок, задрал голову и гипнотизирующе посмотрел в глаза.

– Ты спрыгнешь с поезда.

– Спрыгну.

– Ну вот и умница, – одобрительно улыбнулся он.

– Может, лучше за стоп-кран дернуть?

– Дернешь. За мой. У нас еще есть время.

Он стал расстегивать пояс на своих брюках.

– Но мне же спрыгнуть надо.

– Не надо. Я пошутил. Сойдем, как нормальные люди. – Он сел на лежак, положил на стол свой «ТТ». – А если что, отстреливаться будем. Ты не боишься?

– Нет, – опускаясь на колени, мотнула она головой.

– Нравишься ты мне, моя девочка. Очень нравишься, – закрывая глаза, сказал он. – Нормально все будет. Чутье у меня такое: фарт чую, а ментов нет… А сейчас нам в Адлер надо, Дрема там сейчас, он конкретно стоит, мне поможет. Я и сам с усам, такое дело разрулил. Но мне все равно сейчас его поддержка нужна. И твоя… Давай, девочка, давай, поддержи меня. Давай, быстрей…

Полина энергично кивнула головой. Ради Макара она готова разбиться в лепешку. И с поезда спрыгнуть может, и все что угодно. Она добровольно попала к нему в рабство, и свобода ей совсем не нужна.

Шорк-шорк – скользит шпатель по белой стене, как перо по бумаге. Как самому построить дом за один год и не сойти при этом с ума?

Спасибо Зойке. Не любит он ее, как Полину, и никогда не сможет полюбить так сильно. Но все-таки она красивая, стильная, заводная, и поговорить с ней всегда есть о чем. В политехнический институт после техникума поступила, сессию за первый курс сдает. Умница. А Севастьяна обхаживает как! С парнями вроде бы не водится, на дискотеках редкий гость, большую часть свободного время с ним проводит. Будь ее воля, она бы и работала с ним на пару, но Севастьян ей не разрешает. Не женское это дело – своими руками раствор месить. Да и малярное дело не для нее…

Но вот хозяйничать в доме ей не запретишь. На кухне у нее полный порядок. И стекла в окнах вымыты, и пыли на подоконниках нет, и кафель на полу блестит… Стены здесь еще только загрунтованы под покраску. А вообще, дом уже готов, остался только каминный зал, где стены еще не совсем подготовлены. А так – пожалуйста, вставляй двери, крась, клей обои, вставляй выключатели… До чердака, правда, руки не дошли, и до подвала тоже, но это не к спеху. Главное – заехать, а там уже все можно доделать потихоньку, не спеша. Если, конечно, получится не торопиться. Севастьяну иногда казалось, что он уже не сможет работать понемногу, ему нужны масштабные дела, так, чтобы впрячься и не останавливаться, пока все сто гектаров не вспашешь. Работать и работать, и так все время… Зойке такой подход к делу совсем не нравится, потому что на нее у него совсем не остается времени. Но ведь он для того и втянулся в такой бешеный ритм, чтобы отвлечься от мыслей о Полине. А первое время после разрыва он постоянно думал о ней. И страдал. Да и сейчас ему больно, потому что она до сих пор с другим. Видел он ее недавно, под ручку