Но до машины она не дошла.

– Эй, крошка! – услышала она уже знакомый голос.

Она резко обернулась.

– Спешишь куда?

Перед ней стояли трое в кожаных куртках. И этот типчик среди них.

– А-а! Мальчики! – пьяно улыбнулась она. – А пошли вы, знаете куда.

– Не то говоришь, крошка! – Один из «кожаных» ухватил ее за локоть.

– Эй, сопляк, а ну, оставь ее! – раздался откуда-то со стороны чей-то начальственно грозный окрик.

Из темноты на свет вышел мужчина в теплой куртке, без головного убора. Между пальцами левой руки он держал зажженную сигарету.

– Ты че, охренел, козляра?

Один из «кожаных» уже готовился ввязаться в драку. Другие бы его тут же поддержали.

Но их пыл остудил пистолет, будто сам собой появившийся в правой руке мужчины.

– Майор Глянцев. – Он выбросил сигарету, достал из нагрудного кармана красную корочку, раскрыл ее. – Борьба с оргпреступностью. А ну, брысь отсюда!

«Кожаных» как ветром сдуло. Он спрятал пистолет.

– Майор Глянцев. Майор Глянцев... – бормотала Настя, приложив палец ко лбу.

Когда мужчина подошел к ней, она силилась вспомнить, где доводилось ей слышать это имя.

– Я работал вместе с вашим мужем, Настя. С Вадимом, – напомнил он. – Он был моим другом. – В его голосе она почувствовала осуждение. – Пойдемте, я отвезу вас домой.

– Вы на машине?

– Вы не против, если я воспользуюсь вашей?

– Я только за!

Первое время они ехали молча. Он только лишь спросил ее адрес, она ответила.

– Вадим был хорошим человеком, – Настя заговорила первая. – Это я знаю, как никто другой. Мне кажется, вы меня в чем-то вините.

Не так уж она была пьяна, чтобы не уловить холодные интонации в его голосе.

– Я вас в чем-то виню? – переспросил он. – Пожалуй, нет. Хотя, если честно, вы мне, Настя, противны.

Эти слова ее будто ударили.

– Но почему? – Ее голос дрожал.

– Потому что вы спите с вором, бандитом, негодяем, наконец.

– Это вы о Вороне?

– О нем самом.

– Ну, так это мое личное дело, с кем мне спать, а с кем нет. Он вор и бандит, это, конечно, никуда не годится. Но женщины – такой уж народ. Любовь зла... Это про нас.

– Вы любите Ворона? – холодно спросил он.

– Вообще-то это не ваше дело. – Майор очень больно ее задел. – Но вам, так уж и быть, отвечу. Я его не люблю. Моя любовь умерла вместе с Вадимом. Но Ворон мне нравится, он подходит мне в смысле... в смысле секса. Я нормальная женщина, мне нужен мужчина. Вы меня понимаете?

– В достаточной степени.

В его голосе по-прежнему звучала неприязнь. Но не из-за того, что ей невозможно обходиться без мужчины. В этом-то он как раз ее понимал. Все мы устроены одинаково.

– И все грешники. – Она уловила ход его мысли.

– Ладно, пусть будет по-вашему. А что вы скажете, если я сообщу вам, что вашего мужа и моего друга убили по приказу Ворона?

– Что?!

Как будто на нее ушат ледяной воды вылили!

– Ворон – убийца Вадима.

– Нет, не может быть!.. Не может этого быть!

– И может быть, и есть на самом деле.

– Но Ворон же сам отпустил меня. Отпустил к Вадиму.

Она пыталась связать ускользающие мысли.

– Когда Ворон отпускал вас, Вадим был уже мертв. И негодяй это знал. Пусть и не своими руками, но это он убил вашего мужа.

– Зачем? Зачем он это сделал? – Она стала задыхаться.

– Чтобы Вадим его не наказал. Вадим мог его убить. Ведь Ворон опозорил его, заставил закрыть дело. Он обидел его, похитив вас. Обидел смертельно. Такое не прощается. В общем, Ворон прекрасно понимал, что нажил себе смертельного врага. Вадим мог убить, или, вернее, расправиться с ним в обход закона. Видите ли, такое иногда случается. А может быть, Ворон убил вашего мужа из-за вас. – Голос Глянцева охрип от напряжения.

– Из-за меня?..

Настя зажмурилась, закрыла лицо ладонями. Теперь ей все понятно.

Ворон – отпетый бандит и опытный соблазнитель. Не один день он затягивал ее в сети своего мужского обаяния. Порой она была готова сдаться, но держалась стойко. И все из-за преданности Вадиму. И Ворон понимал это. И возможно, поэтому дал команду убрать своего законного соперника. А заодно и гонителя.

Что может быть проще? Эти подонки часто надевают маску благородства, а сами способны на любую подлость.

– Я не утверждаю, что Ворон приказал убить Вадима только из-за вас.

– Но может быть и так.

Глянцев посмотрел на нее более внимательно.

Хмель из ее головы выветрился как эфир со дна открытой склянки.

– Вот именно. И хорошо, что вы это понимаете.

– Вы знаете, Ворон всегда был ко мне очень добр, вел себя ну прямо по-джентльменски. В конце концов он покорил меня своим обаянием, предупредительностью, но только не деньгами. Мне трудно поверить, что он мог убить Вадима. Каков негодяй!

– Вы, Настя, многого не знаете об этом мерзавце, – майор начал проникаться к ней симпатией. – Я чувствую свою вину перед вами, ведь после гибели Вадима я вам ничем не помог. Не хотел беспокоить вас в вашем горе. Вы страдали искренне. Я видел. Да-а, попали вы в переплет.

– Еще в какой переплет!.. Но теперь мне нет дела до Ворона! Я больше и знать его не знаю! Я не подпущу его к себе и на выстрел.

– Не подпустите к себе на выстрел... – повторил он ее слова. – Мы часто употребляем это выражение. Но не часто задумываемся над его сутью. Да, Ворона нельзя подпускать к себе ближе чем на выстрел. Иначе он может убить. Убить этим самым выстрелом. Этот паук не выпустит вас из своих сетей. Но вы не бойтесь, я вам помогу.

– Я и сама позабочусь о себе. – Ее почему-то знобило.

Не такая уж она дура, чтобы не понять: этот майор, друг Вадима, говорит правду. Она вспомнила, что это он подходил к ней на кладбище, сразу после похорон. А сейчас он не убеждал, а всего лишь подтверждал ее предположения. Да, можно не сомневаться, Ворон ее от себя так просто не отпустит.

– И все же, если запахнет жареным, обращайтесь прямо ко мне. – Он протянул ей свою визитную карточку.

– Все-таки хорошо, когда у тебя есть союзник. – Она подарила ему признательный взгляд.

– Кстати, вот факт из жизни Ворона. Это для того, чтобы вы, Настя, лучше представляли себе, с кем связались. За плечами Ворона две отсидки. Последний раз он угодил на пять лет. Для вас не секрет, как он умеет обхаживать женщин, зная, как падки они на всякую лирику. Но долго он ни с одной продолжать отношения не может. Так вот, через кого-то он связался с незнакомой женщиной, матерью двоих детей, разведенкой. Какие он письма ей писал, закачаешься. Люблю, мол, жить без тебя не могу, сердце рвется на