Но почему эта мысль так ее расстраивает? — удивилась Люсинда.

— Ему, наверно, около сорока, — предположила Патриция.

— Ерунда. Мне кажется, ему немного за тридцать.

— Хорошо за тридцать.

— Не хочешь ли ты сказать, что он слишком стар для женитьбы? Чушь. Мистер Джонс — мужчина в расцвете сил.

— Полагаю, это зависит от точки зрения.

— Тебе девятнадцать, Патриция. Подожди, когда тебе будет столько, сколько мне. Ты совсем по- другому отнесешься к тридцатилетнему мужчине.

— Я вовсе не имела в виду твой возраст. — Патриция покраснела. — Пожалуйста, прости меня, Люси. Ты же знаешь, что я не хотела тебя обидеть.

— Конечно, не хотела, — рассмеялась Люсинда. — Не думай об этом. Ты не слишком глубоко ранила мои чувства. — Помолчав, она спросила: — Итак, из нашего разговора следует, что мистер Джонс слишком стар, чтобы ты включила его в свой список кандидатов в мужья?

Патриция сморщила носик:

— Определенно.

— А тебе известно, что молодых девушек из высшего света часто выдают замуж за мужчин, которые годятся им в отцы, а иногда — и в дедушки.

Патрицию передернуло.

— К счастью, мои родители придерживаются современных взглядов. Они никогда не заставят меня выйти замуж за человека, которого я не люблю. — Заложив руки за спину, она рассматривала кусты полыни. — Как давно ты знакома с мистером Джонсом?

До Люсинды вдруг дошло, что за всеми хлопотами у нее еще не было возможности объяснить, почему Калеб вообще появился в ее жизни. Она прикинула, стоит ли сообщить кузине, что ее подозревают в убийстве.

Пожалуй, лучше пока промолчать, решила Люсинда. Правда лишь взволнует Патрицию и отвлечет от главного — поисков мужа.

— Мы с мистером Джонсом познакомились совсем недавно.

— Несколько недель назад? Ты не упоминала о нем в своих письмах.

— Сегодня второй день нашего знакомства. А почему ты спрашиваешь?

— Что? — изумилась Патриция. — Вы знакомы всего два дня, а он у тебя завтракает?

— Прошлой ночью ему совсем не удалось поспать, а утром он не завтракал. Мне, наверно, стало его жаль.

Глаза Патриции округлились еще больше. А потом она вдруг захихикала:

— Ну, кузина, ты меня и удивила.

— А что тут удивительного?

— Это ты не давала ему спать всю ночь? — подмигнула Патриция. — Ты еще более современна в своих суждениях, чем я думала. А мама знает? Полагаю, что нет.

— Ты меня не поняла, — сказала Люсинда, обескураженная реакцией Патриции. — Это не я не давала мистеру Джонсу спать. Он до самого утра был занят одним расследованием.

Патриция перестала хихикать.

— Мистер Джонс связан с кем-то еще? Как ты допустила, что он делит тебя с кем-то другим?

— Он профессионал, — заявила Люсинда. — Я уверена, что у него в настоящее время несколько дел. И я не могу требовать, чтобы он оказывал услуги только мне.

— Услуги? Так ты ему платишь?

— Ну да. — Люсинда нахмурилась.

— Тебе не кажется, что это несколько… э-э… необычно?

— В каком смысле?

— Я всегда считала, что если в такого рода связи есть финансовая составляющая, то это мужчина платит женщине, а не наоборот. Но теперь, когда я столкнулась с этим вопросом вплотную, если учесть современные понятия равноправия…

— Связь? — Ужаснувшись, Люсинда во второй раз за день подумала, не упасть ли ей в обморок. — Меня и мистера Джонса не связывают отношения «такого рода». Господи, Патриция, откуда у тебя взялись такие мысли?

— Ничего удивительного, — сухо ответила Патриция. — Начнем с того, что рано утром ты приехала с ним в одной карете. У меня были веские основания считать, что вы провели ночь в каком-нибудь отдаленном районе Лондона.

— Ты ошибаешься.

— А потом ты пригласила его позавтракать. Что я должна была подумать?

Люсинда выпрямилась и окинула Патрицию ледяным взглядом:

— Ты все истолковала неправильно. В связи с кое-каким делом сегодня утром мистер Джонс приехал за мной на Гуппи-лейн, после чего проводил меня до дома в моей карете. Когда узнала, что он не спал ночь и не завтракал, я почувствовала себя обязанной пригласить его. Вот и все.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему ты почувствовала себя обязанной накормить его? Он Джонс. У него наверняка есть кухарка и еще куча слуг, которые только и ждут, чтобы приготовить ему поесть.

Логика вопроса обеспокоила Люсинду больше, чем следовало. Действительно, почему она пригласила Калеба на завтрак?

— Он совершенно не следит за собой. А мне важно чтобы он был здоров и полон сил.

— Почему? — снова спросила Патриция.

Зачем только Люсинда пыталась скрыть характер их отношений с Калебом?

— Потому что он единственный, кто стоит между мной и тюрьмой. Он, возможно, единственный, кто спасет меня от виселицы.