особенно после смерти матери…

Коннор любил этот дом. Никто, кроме него, не появлялся там многие годы. Он своими руками чинил крыльцо, лестницу на второй этаж, оконные рамы, в общем, все, что ломалось.

В этом доме родился и вырос Шон Маккой, неподалеку жила семья его будущей жены, и Коннор считал невероятно романтичным, что его родители знали друг друга с детства.

Коннор часто спрашивал отца, почему тот не продолжил семейную традицию и не занялся фермерством? И вот что он узнал. Будучи подростком, Шон из-за финансовых проблем был вынужден уехать в город на заработки. Так случилось, что однажды он задержал грабителя и на этой почве подружился с офицером из местного управления полиции, который помог отцу устроиться в академию. Это и предопределило его будущее.

Коннор уже подъезжал к своему долгожданному пристанищу, когда увидел машину отца, припаркованную неподалеку. Он решил, было развернуться и тут же уехать, но это выглядело бы недостойно, словно он испугался. Причина же была в другом. С отцом он не хотел встречаться потому, что это добавило бы проблем, которых Коннору и без того хватало.

Шон Маккой вышел из дома и спустился с крыльца, заметив машину сына. Коннор понял, что встречи не избежать. Вздохнув, он припарковал свою машину рядом с отцовским седаном и вышел.

Они поздоровались и посмотрели друг другу в глаза.

— Я беспокоился о тебе, — произнес, наконец, отец.

Конечно, они переживают, это можно предположить. Но чтобы волновался отец — Коннору не верилось.

— Я тоже о вас думал, — сухо ответил он, достал из машины сумку и пошел к дому, сторонясь отца.

Когда Коннор уже поднимался по лестнице, отец заметил:

— Лиз и Митч привезли всякой всячины и немного привели в порядок дом.

Коннор остановился: интересно, сколько еще людей знало, что он сюда приедет? Он повернулся и сел на ступеньки, поставив сумку рядом с собой. Потом взглянул на отца.

— А что ты тут делаешь?

— Утром звонила подруга Келли, Бронте, хотела узнать, где тебя можно найти. — Шон перевел дыхание. — Кроме твоей квартиры и дома в Манчестере, я не смог ничего предположить, но потом вспомнил об этой развалюхе, куда ты всегда сбегал, когда тебе было трудно.

Коннор попытался не выдать своего удивления. Бронте сама звонила его отцу?

— Все так, но ты не ответил, почему ты здесь? — не отступал сын.

— Разве сейчас это главное? Ты допрашиваешь меня, а сам окутан тайной, — сказал Шон. — Я ничего не знаю о твоих неприятностях. Ты же мог позвонить и рассказать мне все как есть, а?

— Честно… я и сам не знаю, — ответил Коннор.

— Конечно, раз ты не звонил, значит, обстоятельства сложились хуже некуда.

— Да, отец, хуже действительно некуда. Меня подозревают в убийстве. — Коннор тяжело вздохнул.

— Ты нашел себе адвоката?

— Мне он не нужен, — последовал сухой ответ.

— Конечно. Зачем тебе адвокат? Ведь тогда в глазах общества ты неоспоримо станешь виновным, так?

Коннора раздражало, что отец видит его насквозь.

— Что думает Бронте обо всем этом?

Коннор вновь замолчал. Бронте… Бронте думает, что он спал со свидетельницей, а это, в ее понимании, означает, что он виновен в убийстве. Отец положил руку ему на плечо, и Коннор стиснул зубы: он не знал, как себя вести — сбросить руку или нет.

— Коннор, понятно, что я не тот человек, с которым ты хотел бы сейчас обсуждать все это… Хотя и не знаю, почему. Да, я совершил много ошибок в прошлом… но обещай мне лишь одну вещь: раз ты не желаешь говорить со мной, то обязательно, слышишь, обязательно поговори с братьями, адвокатом, с кем угодно. Я верю в твою невиновность.

Коннор молчал. Как часто он мечтал, чтобы отец уделил ему хотя бы несколько минут и поговорил с ним как мужчина с мужчиной! Как часто он нуждался в его совете, но вместо поддержки видел отца пьяным в стельку. Правда, Шон уже несколько лет не пил. Но это совсем не изменило ситуацию.

— Коннор, я всегда рядом. Только возьми трубку и позвони. Я рядом. — Он постоял еще пару секунд и пошел к машине.

— Отец, — позвал Коннор.

Шон остановился, но не обернулся.

— Спасибо, что приехал, — поблагодарил Коннор. Отец кивнул головой, сел в машину и уехал.

Коннор сидел на ступеньках и смотрел в пустоту. Нет, он не одинок, у него были братья, однако он не испытывал желания видеть их. Слишком много недосказанного осталось между ними в прошлом. И самое больное — судьба их матери, Кэтрин Коннор Маккой.

В доме горел свет. И вдруг у него возникло непреодолимое стремление вернуться в город, к Бронте. Но чем она может ему помочь? Дело Прыки больше не находится в ее ведении, Коннор объявлен вне закона, и ее коллеги уже сбились с ног, разыскивая его. И уверен ли он, что Бронте не сомневается в его невиновности? Хотя, с другой стороны, если бы она поддалась общим настроениям, он был бы уже арестован.

Но она не поверила… и это о чем-то говорило, верно? Коннор вошел в гостиную и остолбенел: Бронте О'Брайен поднялась ему навстречу с дивана.

Бронте почувствовала, как сердце ушло в пятки, когда Коннор вошел в гостиную и увидел ее.

Она, не отводя глаз, смотрела на него. Как он отреагирует на ее визит? Разумеется, он удивлен, но и, несомненно, рад ее видеть.

— Привет, — дружески улыбнулась девушка.

— Привет, — отозвался Коннор.

Их разделяло расстояние почти в пятнадцать шагов, но казалось, что они стоят совсем рядом, глядя друг другу в глаза.

— Надеюсь, ты не рассердишься. Ты в курсе, что я звонила Келли и спрашивала, где можно тебя найти? — Теперь Бронте улыбнулась робко. — Кстати, все семейство Маккоев тоже интересовалось этим.

— Тебе звонили мои братья?

Она кивнула.

— Сначала позвонил твой отец, он очень беспокоился о тебе и рассказал мне об этом доме. — Бронте взглянула на дверь. — А он еще здесь?

— Уехал.

— Понятно.

Она повернулась и взяла со стола термос.

— Я… подумала, что ты не откажешься. Это кофе. Очень крепкий. Колумбийский.

Коннор кивнул головой в знак согласия. И с наслаждением вдохнул аромат кофе.

— Вот тебе и свидание, — сказала Бронте.

Коннор посмотрел на нее.

— Бронте…

— Что? — спросила она, оторвавшись от чашки с кофе.

— По поводу прошлой ночи… — продолжил Коннор.

Бронте заметила, что он так и остался стоять посреди гостиной, не приблизившись ни на шаг. Но