Тохаристана в среднем течении Окса против власти арабов. Добравшись до города, он первым делом принес молитвы в буддийском храме Нава Бихара, прося об успехе в предстоящей борьбе. Он понимал, что Кутайба скоро пожалеет, что отпустил его, и прикажет местным арабским градоправителям задержать беглеца, поэтому он нигде не задерживался надолго. Он написал письма с призывами подержать его к целому списку местных князей: испахбаду из Балха, Бадаму из Мервруда, Шураку из Таликана, Тусику из Фарьяба и правителю Джаузджана. Все ответили согласием, и он назначил им встречу весной 710 года. Сделал он и приготовления на случай, если дела обернутся против него. Он написал шаху далекого Кабула, расположенного далеко за пределами досягаемости арабских армий, с просьбой о помощи. Найзак отослал на хранение в Кабул большую часть своего имущества и получил заверение, что в случае необходимости шах примет его. Затем он изгнал ставленника Кутайбы и стал ждать весны и сбора союзников. Он сделал все что мог, но недооценил противника.

Кутайба в это время находился на зимних квартирах в Мерве, а его воины большей частью разошлись по домам, однако он сразу отправил в Балх 1200 человек под командой своего брата с приказом продержаться там до весны. В самом начале следующего, 710 года, прежде чем мятежники успели мобилизоваться, он собрал армию в Мерве и арабских поселениях Хорасана и выдвинулся в Тохаристан. Первой остановкой на его пути был Мервруд, городишко в верхнем течении реки Мургаб. Его правитель обещал поддержать Найзака. Сам правитель бежал, но Кутайба захватил двух его сыновей и казнил их. Следующим был Ткликан, где, по некоторым сведениям, он убил и распял множество людей с целью запугать местных жителей. После этого царь Фарьяба смиренно выказал покорность, и его народ пощадили. Его при-меру почти сразу последовал царь Джаузджана, и далее Кутайба принимал покорность народов на всем пути к Балху.

Найзак видел, что его план рушится. Быстрые и решительные действия Кутайбы подрезали ему крылья, и почти все князья, бывшие его союзниками, уже примирились с Кутайбой. Всеми городами Тохаристана правили арабские ставленники. Тогда он бежал на юг к Гиндукушу в надежде добраться до Кабула. Он оставил часть своих сторонников в Хульме (ныне Ташкурган). Tам дорога на юг уходила из долины Окса в узкое ущелье, видимо перегороженное цитаделью, развалины которой видны в городке и теперь. Кутайба не мог обойти это препятствие, пока местный землевладелец не пробился к нему и не предложил показать тропу в обход крепости — в обмен на гарантию безопасности. И в этом случае раздоры и соперничество между местными жителями дали арабам преимущество над ними. Люди Кутайбы напали на гарнизон ночью и взяли крепость. Найзак между тем бежал по маршруту, по которому проходит современная дорога от долины Окса к перевалу Саланг и Кабулу. Он укрылся в каком-то горном убежище, местонахождение которого в провинции Баглан теперь уже не установить. Кутайба преследовал его по горячим следам. Он скоро догнал мятежника и два месяца осаждал его убежище. У Найзака стали заканчиваться припасы, но свои трудности были и у Кутайбы: приближалась зима, и он опасался застрять в зимних горах.

Начались переговоры. Кутайба послал своего советника по имени Сулаим, который прихватил с собой запас еды, в том числе блюдо под названием «кабис» из фиников и очищенного масла. Изголодавшиеся мятежники набросились на еду, и Найзак понял, что если он не примет условий, то погибнет, тем более что Сулаим подчеркнул: Кутайба, если надо, готов провести здесь и зиму. Сулаим обещал сохранить ему жизнь. Найзак отнесся к его обещанию с большим подозрением: «Я чувствую, что он собирается убить меня, несмотря на обещание жизни, но его обещания оправдывают меня (в намерении сдаться) и дают некоторую надежду».

Итак, они спустились по ступеням из убежища Найзака на равнину, где паслись его ездовые животные. Сулаим всю дорогу старался подбодрить его. Когда они вышли на перевал, эскорт Сулаима выстроился позади Найзака на случай, если бы тот передумал и попытался бежать обратно в горы. Найзак увидел в этом дурной знак. Когда его доставили к Кутайбе, сбылись его самые худшие опасения. На допросе перед правителем он сказал, что Сулаим обещал сохранить ему жизнь, однако Кутайба наотрез отказался этому верить. Кутайба еще колебался, казнить его или не казнить. Вожак мятежников был опасен и легко мог стать во главе нового мятежа. С другой стороны, к гарантиям безопасности относились очень серьезно, и нарушить слово означало сильно затруднить переговоры с другими изменниками или бунтовщиками. Мнения советников Кутайбы разделились. Наконец один из них заявил, будто слышал, как правитель обещал Господу убить Найзака, если тот попадет ему в руки, а если не сделает того, то больше никогда не попросит помощи Господа. Правитель посидел, обдумывая его слова, и наконец отдал приказ: пленнику предстояло умереть. Жестокое и предательское убийство навсегда осталось пятном на репутации Кутайбы, зато остальные князья в страхе покорились ему. Смерть Найзака означала конец восстания, и большая часть князей Тохаристана. по крайней мере на время, оказались под контролем арабов.

Перед Кутайбой еще стоял меньший, но вполне значительный вызов его власти. Маленькое царство Шуман лежало на северном берегу Окса. Столицей его был город-крепость на месте современного Душанбе, столицы современного Таджикистана. Царь Шумана заключил мир с Кутайбой и, по-видимому, подружился с братом правителя, Салихом — еще один пример уз, завязывавшихся между арабами и местной элитой. Тот представлял собой доверенное лицо политики арабов. Теперь царь разорвал мирный договор и изгнал это доверенное лицо. Легкость, с которой это было проделано, указывает, что «завоевание» его царства было весьма поверхностным и что там даже не было арабского гарнизона. Кутайба попытался решить дело дипломатическим путем. Он выбрал двух послов: один известен под именем Хорасанского Аскета, вероятно, проповедовал ислам и был предтечей дервишей, а имя второго было Аййаш аль-Гкнави. Местные жители оказали посланцам враждебный прием, осыпав их стрелами. Аскет готов был повернуть назад, но Аййаш был не из пугливых. Он закричал, спрашивая, есть ли в городе мусульмане. На зов отозвался один человек. Он вышел спросить, что нужно Аййашу, и тот ответил, что ему нужна помощь в джихаде против жителей. Мусульманин согласился и, хотя их было всего двое, они не без успеха схватились с врагом. Тут местный мусульманин, в котором, как видно, верность родному городу одержала верх над приверженностью к новой вере, зашел к Аййашу за спину и убил его. На нем насчитали шестьдесят ран, и шуманиты тут же пожалели о содеянном, говоря, что убили храбреца.

Но беда уже случилась. После недавнего восстания Найзака Кутайба не мог допустить, чтобы какой-то местный царек отвергал его власть, и решил добиться повиновения и дани, если надо, то силой. Однако царь был настроен воинственно. Он не опасался Кутайбы, потому что его крепость была самой неприступной. «Когда я стреляю в ее вершину — я, сильнейший из лучников и самый меткий стрелок — моя стрела не долетает и до половины высоты стен моей крепости. Я не боюсь Кутайбы».

Кутайба тоже не собирался отступать. Он вышел к Балху, переправился через реку и вскоре подошел к крепости Шумана. Установив катапульты, он начал бомбардировку стен. Одна из этих осадных машин называлась «голубиная нога» и бросала камни, пролетавшие в глубь города и убивавшие людей на царском дворе. Далее события развивались очень быстро. Поняв, что ему не удержаться, царь собрал свои драгоценности и сокровища и бросил их в глубочайший из колодцев своего замка, откуда их так и не удалось достать. Затем он вышел в поле, чтобы встретить смерть в сражении. Кутайба взял крепость штурмом, и защитникам ее пришлось поплатиться: все они были убиты, а те, кто не сражался, взяты в плен. Шуман был захвачен, и его царь погиб, однако княжество, по-видимому, сохранилось как единое целое, и позднее мы слышим о князьях Шумана, сражавшихся в рядах мусульман.

На обратном пути к Мерву Кутайба с братом Абд аль-Рахманом нанесли визит Тархуну, царю Самарканда, чтобы увериться, что тот не задумал ничего дурного, и собрать дань. Они встретились с войском Тархуна под вечер на зеленом лугу. Солдаты Согдианы разбились на группы и стали пить вино, «пока не одурели и не начали творить безобразие», пренебрежительно пишет арабский хронист. Чтобы не дать мусульманам последовать их дурному примеру, пришлось прибегнуть к суровым мерам. Забрав дань, Абд аль-Рахман вернулся к брату в Мерв.

Тяжелая рука Кутайбы вызвала озлобление во многих местах. В Самарканде разрасталось волнение и недовольство слабодушием Тархуна: его называли стариком, готовым терпеть унижения, и оспаривали его согласие на выплату дани. Его низложили в пользу человека по имени Гyрак, по некоторым сведениям — его брата. Тархун тяжело перенес потерю престола и, сказав, что скорее умрет от собственной руки, чем будет ждать убийц, упал на меч, так что острие вышло у него из спины. Подобные самоубийства по политическим мотивам были совершенно неизвестны в арабском мире, хотя они, разумеется, были в порядке вещей в императорском Риме, и, как видно, были и в обычаях Средней Азии. Эта смерть влекла опасные последствия