на нас. Он поручит слежку за кораблями Джарвесу и еще кое-кому из своих пройдох. Они обследуют все доки.

— Я прослежу за тем, чтобы они не ленились, — отозвался Бойд.

— Я предупредил Джонсона, что в конце недели ты поинтересуешься его успехами.

— Замечательно.

В лишних словах нужды не было. За исключением предрассветных часов, когда, маскируясь, там мог появиться Рем, доки были территорией, где властвовал Бойд. Крепко сложенный, намеренно неухоженный, моряк, ставший владельцем таверны, Бойд запросто общался с портовой шпаной. Рем — другое дело. Он был заслуженным капитаном, уважаемым человеком, страшным противником, радушным и дружелюбным выпивохой и игроком. Но прежде всего он был графом.

— Итак, кто из парней с Боу-стрит тебе нужен? — спокойно спросил Бойд.

— Тэмплар и Хэррис. Пусть не беспокоятся: они получат щедрое вознаграждение.

— Когда и где мы встретимся?

— Сегодня в час ночи, в Шэдвелле.

— У Энни?

— Нам следует быть очень осмотрительными, а это самое безопасное место.

— И самое надежное, — ухмыльнулся Бойд. — Может, выбор места будет для парней дополнительным мотивом.

— Несомненно, — насмешливо согласился Рем. — Но они должны твердо уяснить, что сначала дело, удовольствие — потом.

— Им я это объясню, а как насчет тебя?

— Что ты имеешь в виду?

— Не хочешь ли, чтобы я заказал у Энни что-нибудь эдакое, особенное?

— Побеспокойся о себе, а для себя я разыщу что-нибудь сам.

— Тебе это всегда удается, а если нет — они находят тебя сами.

Рем бросил рассеянный взгляд через плечо Бойда на экипаж Бареттов:

— Займусь-ка я своими делами.

— Ну конечно… Ты и в самом деле похож на героя дамских снов. Это должно невероятно льстить леди Саманте.

— Очень весело, — пробурчал граф, упрямо не желая встречать насмешливый взгляд Бойда. — Ступай-ка со своей наглой ухмылкой на Боу-стрит. Встретимся ночью.

— Ах, Милли! Это не менее ужасно, чем предыдущее. — С этими словами Саманта швырнула на кровать розовато-лиловое шелковое платье. — Я в них выгляжу как ребенок, который собирается на детский утренник. Неужели нет ничего, что позволило бы мне выглядеть постарше?

Несчастная служанка молоденькой барышни развела руками:

— Я не понимаю, чего вы хотите. Они все замечательно сидят на вас!

Голос Милли дрожал от обиды, и Саманта поспешно обернулась.

— Прости меня, Милли. Я знаю, я несносна. Это потому… — девушка замешкалась, — ты умеешь хранить секреты?

— Да, мисс.

— Джентльмен, который вернет нам наш экипаж… это не… просто мужчина.

— А кто же он, госпожа?

— Он не просто гость, — подтвердила Саманта, — он мой будущий жених.

— Ах ты Боже мой! — Милли едва не потеряла нижнюю челюсть. — Но я думала… леди Гертруда — я хочу сказать…

— Тетушка ничего об этом не знает, — предупредила служанку Сэмми. Она нахмурилась и прикусила нижнюю губу. — К сожалению, джентльмену об этом тоже ничего не известно. Но скоро он узнает.

— Я ничего не понимаю, — сокрушенно вздохнула Милли.

— Я все тебе объясню позже. А теперь… давай найдем подходящее платье. Я хочу, чтобы Ремингтон понял, что я опытная девушка, знающая свет.

— Опытная и знающая? — не поверила своим ушам служанка.

— Да, — подтвердила Саманта, подплыла к тумбочке возле кровати и выудила из кучи книг, громоздящихся на ней, один из романов. — Ты только взгляни на героиню этого романа, — потребовала девушка, переворачивая страницы, — она уверена в себе, очаровательна и… возбуждающе действует на своих поклонников. — Книга полетела на кровать. — Абсолютно все героини абсолютно всех романов наделены подобными чертами.

— Я понимаю… — пробормотала Милли.

— А может, надеть это платье? — Переворошив гардероб, Саманта нашла цветастое платье для утренних приемов, насыщенно-янтарного оттенка.

Девушка приложила его к себе и приблизилась к зеркалу. К сожалению, ворот платья не был украшен тремя рядами кружев, как того требовала манера одеваться героини только что прочитанного романа, описанная автором в третьей главе.

— Оно вам очень идет.

— Хорошо. Надену это, — согласилась Сэмми, когда часы пробили два раза. — Надо поторапливаться. Милли, скажи откровенно, ты умеешь делать модные прически?

— Я никогда не пробовала, — созналась служанка.

— Итак, что бы ты ни сделала, это будет шагом вперед в твоем овладении парикмахерским искусством. Ты хочешь попробовать? — потребовала она прямого ответа.

Сэмми откинула волосы назад и вопросительно взглянула на Милли. Бедняжка побледнела и стояла ни жива ни мертва.

— Вы уверены, что надо поступать именно так? Я бы не хотела изуродовать вас, особенно теперь, перед приходом вашего будущего жениха.

— Ерунда, — отрезала Сэмми. — Я отдаюсь во власть твоего вкуса. — Девушка опустилась на пуфик перед туалетным столиком. — Поторапливайся. Ремингтон может приехать с минуты на минуту.

— Вы уверены?..

— Я уверена. Но между нами — насколько ужасен может быть результат?

Через полчаса Саманта готова была съесть свой язык, а Милли обливалась истеричными слезами.

— Простите, госпожа! Я все испортила! — Милли трясущимися руками развернула свой носовой платок. — Что нас ждет?! Вы потеряете поклонника, а я работу! Что я скажу своей семье?!

Разрываемая состраданием и плохо скрываемым недоверием, Саманта с ужасом смотрела на собственное отражение в зеркале, недоумевая, каким образом всего за полчаса Милли удалось превратить ее, миловидную девушку, в плохо подстриженный газон, кое-где украшенный вьющимися лианами. А теперь этот газон был обильно смочен слезами несчастной служанки.

— Милли, все в порядке. Перестань плакать, — с удивлением услышала Сэмми свой собственный голос. — Работу ты не потеряешь. А я постараюсь не потерять поклонника. — Саманта начала вытаскивать из волос шпильки, которыми Милли в изобилии истыкала ей голову. — Будем стремиться к простоте, — приговаривала при этом госпожа.

— Но мне показалось, что вы собираетесь выглядеть женщиной, умудренной жизненным опытом, — шмыгала носом Милли.

— Я собиралась, — подтвердила Саманта, — но даже Ремингтон наверняка предпочтет тривиальные локоны поросшей сорняками грядке на голове. — И девушка принялась энергично расчесывать волосы. — Милли, ты не могла бы помочь мне?

— Думаю, что не могу, — прохлюпала в ответ Милли.

— А я думаю, что можешь, поэтому вытри поскорее глаза и обвяжи волосы лентой, которая больше всего подходит к этому платью.

— Хорошо, госпожа, — шмыгнула носом Милли и проследовала к комоду, откуда извлекла ленту бледно-желтого цвета. — Такая подойдет?

— Великолепно! Смотри, какая ты проворная! А теперь перевяжи мне волосы!

Сопенье, шмыганье и хлюпанье Милли были прерваны шумом подъезжающего к дому экипажа. Сэмми бросилась к окну.

— Он здесь! — провозгласила она, издали рассмотрев фамильный герб, красовавшийся на карете.

Словно приклеившись к подоконнику, девушка наблюдала за тем, как карета остановилась возле парадной двери и из нее вышел Ремингтон. Сердце Саманты бешено билось. Это, однако, не помешало девушке с присущей ей непосредственностью повернуться на каблучках, подобрать юбки и со скоростью спринтера преодолеть расстояние между окном и дверью.

— Куда же вы, госпожа? — едва не простонала Милли.

Саманту словно озарило: она поняла, почему служанка пришла в состояние полного недоумения. И Сэмми встала как вкопанная.

«Саманта, ты больше не взбалмошный ребенок, — молча побранила себя девушка, — ради Бога, веди себя как леди, а не как мальчишка-сорванец».

Сделав себе выговор, мисс Баретт сосчитала до десяти, успокоила дыхание, отпустила подол платья и подарила Милли обворожительную улыбку.

— Как ты думаешь, сколько времени после приезда молодого человека следует выждать, прежде чем выходить к нему для приветствия!

Милли захлопала глазами:

— Ну… не знаю, госпожа. Наверное, четверти часа будет довольно.

— Так долго я не выдержу. Достаточно и пяти минут, — решила Сэмми и устремила взгляд на циферблат часов.

Через четыре с небольшим минуты она уже спешила к двери, всеми силами стараясь вести себя как подобает сдержанной леди.

— Милли, пожелай мне удачи.

— Желаю, госпожа.

Спускаясь по лестнице, Саманта слышала, как Ремингтон представлялся Хаттерли, дворецкому.

— Это большая честь для нас, — с присущим ему достоинством ответствовал Хаттерли — Леди Гертруда весьма признательна вам за ваше великодушие. Уверен, что она желала бы выразить вам свою благодарность сама, но, к несчастью, она нездорова.

— Нет никакой нужды беспокоить леди Гертруду, — вежливо ответил Рем — Я хотел всего лишь вернуть экипаж и убедиться в том, что леди Саманта и Смитерз добрались до дома целыми и невредимыми.

— Благодарю вас, лорд Гришэм, — Сэмми направилась к входной двери, мысленно приказывая себе не юлить от радости перед Ремингтоном, как молоденький щенок — Не знаю, чем бы завершился вчерашний вечер, если бы не вы вели себя как герой.

Граф приподнял подбородок, и в глазах его затеплился покровительственный огонек. Почти бессознательно Рем смерил юную леди оценивающим взглядом с головы до ног и сделал это так быстро и естественно для себя, что Саманта решила, будто ей это почудилось, но втайне надеялась, что так оно и было.

Граф Гришем