«Что теперь?». У него не было ни настоящего дома, ни цели в жизни. Куда податься? Что делать?

Из ступора его вывел визит Томми Ахерна. Вместе они направились в паб, засели в самом темном углу…

— Вчера я ходил к нашему адвокату, — наконец произнес Старый Кряж. — По мнению Харригана, у них нет никаких судебных перспектив. Через пару месяцев дело будет в шляпе. Максимум через полгода… Да и хрен с ней, с работой. Довольно я в жизни попахал…

— Врешь! Ты работу любишь!

— Смерть отняла у меня одно дитя. Придурок из ФБР — второе.

Берк мучительно вспоминал, что он хотел сказать. Ага!

— Я еду в Белград, — заявил он. И был так потрясен собственными словами, что даже протрезвел. — Да, я еду в Белград! Сам все выясню про этого загадочного сукина сына! Именно там Франциско д'Анконию видели в последний раз. Оттуда следует начинать его поиски.

— И на кой черт тебе этот мерзавец? К тому же ищейки ФБР наверняка уже отработали белградский след…

Берк вскочил, возбужденно потирая руки.

— «Ищейки ФБР»! — фыркнул он. — Нет у меня к ним доверия!

После одиннадцатого сентября у него, как и у многих, сильно поубавилось благоговейного почтения по отношению к ФБР, ЦРУ и Пентагону. Если верить прессе, двое из террористов, направивших самолеты в башни Международного торгового центра, одно время снимали квартиру вместе с информатором ФБР. Другие из той же группы брали во Флориде уроки владения боевым ножом у отставного офицера элитной десантной части. Третьи получили визы в США после того, как ЦРУ засветило их как участников тайной встречи в Куала-Лумпуре, где обсуждали планы подложить бомбы сразу в дюжину пассажирских самолетов — для одновременного эффектного взрыва. Неряшливость и нескоординированность работы спецслужб шокировали.

— Я уверен, что фэбээровцы упустили что-нибудь важное, — сказал Берк.

Старик только хмыкнул. Потом вдруг поднял голову.

— А с чем ты туда полетишь? — спросил он. — С американскими водительскими правами?

Берк вынул из внутреннего кармана своего видавшего виды пиджака ирландский паспорт.

— Двойное подданство — полезная штука!

Старик Ахерн криво усмехнулся.

В белградском аэропорту, протягивая пограничнику свой ирландский паспорт, Берк ощущал себя заправским террористом. Офицер пролистал паспорт со скучающим видом, стукнул печать на нужную страницу и жестом показал: «Проходи, не задерживай очередь».

С чувством мальчишки, которому сошла с рук дерзкая проказа, Берк вышел из здания аэропорта и пристроился в новую очередь — к ожидающим такси. Было приятно натянуть нос грозному Коваленко.

Пригороды Белграда мало отличались от пригородов любого крупного города. Поражали лишь обилие граффити (с загадочной кириллицей) и лютый процент фашистских свастик в настенном творчестве.

Удивил по-настоящему только центр города. Возможно, Берк ожидал увидеть оборванные, голодные толпы среди руин. Вместо этого ему предстал вполне симпатичный и современный город на слиянии Савы и Дуная — никаких явных следов недавней войны. Сытые, прилично одетые люди, чистые улицы, масса кафе, весь набор дорогих магазинов. На асфальте лежал снег, но деревья уже зеленели.

Таксист на хорошем английском извинился за погоду:

— Весна никакая. Холод собачий. Где, спрашивается, пресловутое глобальное потепление? Нам бы его сюда!

Проехав через кварталы дивных зданий девятнадцатого века, такси затормозило у бетонного ящика без поползновений на архитектуру. Это был отель «Эспланада».

Номер Берка оказался пеналом с сосновой кроватью и ситцевыми занавесками. За исключением допотопного телевизора, ни единой претензии на комфорт.

Берк был озадачен.

Какого дьявола д'Анкония останавливался в таком неприглядном отеле? По словам Коваленко, он был накануне получения трех-четырех миллионов долларов. То есть мог шиковать.

Впрочем, во время той единственной встречи д'Анкония не произвел на Берка впечатление человека, привыкшего к богатому образу жизни. Одет он был отменно, но бросалось в глаза — в только что купленное. И в элегантного джентльмена он играл с упоением новичка. А судя по манерам, самозваный Франциско д'Анкония не во дворце воспитывался. Достаточно сказать, что он в открытую таращился на искалеченное ухо Берка и не постеснялся задать прямой вопрос по этому поводу. Словом, имелся резон предположить, что ему было привычнее останавливаться в отелях самой скромной категории.

За конторкой портье стоял Вук Милич. Серьезная физиономия, хлыщеватый костюм с галстуком, нагеленные, гладко зачесанные волосы — такого нетрудно представить служащим мелкого мотеля под Вашингтоном. Беглый английский, хоть и с акцентом.

Дружески поболтав о том о сем со словоохотливым Миличем, Берк задал наконец важный вопрос: что он помнит о постояльце, которого звали Франциско д'Анкония?

Милич сразу нахохлился и, постукивая пальцами по столешнице конторки, сказал:

— Это конфиденциальная информация.

Берк положил под танцующие пальцы двадцать евро.

Милич уставился на купюру.

— Вам разменять?

— Нет.

Купюра исчезла, и пальцы Милича забегали по клавишам компьютера.

— Господин д'Анкония останавливался у нас с двадцать четвертого января по второе февраля.

— «Господин»?

— Мистер, по-вашему. Заказал два видеофильма: «Колено Клер» и «Университетские давалки».

— О! — сказал Берк. Информация о половой жизни д'Анконии его не интересовала.

Милич строчил дальше:

— Три раза обедал в ресторане, каждый раз заказывал рыбу. Сказать какую?.. Звонил из номера дважды. Оба раза по межгороду. В баре был раз, два, три… пять раз. Пил только пиво.

Берк был впечатлен. А что бы он мог узнать за сотню?

Но вся информация была пустяковой. Хотя…

— А куда он звонил?

Милич с готовностью пощелкал по клавишам, потом взял листок бумаги и написал на нем два телефонных номера.

— Первый — с кодом Украины. Второй — с кодом Словении.

Берк поблагодарил и хотел идти прочь, однако его остановила новая мысль. Такого образцового портье не грех потеребить и дальше.

— А зачем он приезжал в Белград? По личному делу или…

— Он был здесь в связи с Теслой.

Берк недоуменно вскинул брови. Слово казалось знакомым…

— Что такое «тесла»?

Портье был заметно шокирован, чтобы не сказать оскорблен.

— Никола Тесла! Великий сербский изобретатель. И мировая величина, кстати.

«Один-ноль в его пользу», — подумал Берк.