— У меня есть основания предполагать, что под килем баржи находится подводное судно с людьми на борту, — доложила она официальным тоном.

— Какие основания? — насторожился Стоу.

— Я слышала голоса, доносящиеся из-под воды. Теперь понятно, каким образом Шэню удается обманывать корабли Береговой охраны и федеральных инспекторов в Сангари.

— Мне бы очень хотелось поверить в вашу версию, мисс Ли, — скептически заметил лейтенант, — но допустить, что крупную партию нелегалов доставили в луизианскую глушь через два океана на субмарине, при всем моем уважении к вам не могу, хоть убейте. Мне это представляется чем-то из области научной фантастики.

— Я слышала их почти так же отчетливо, как слышу вас, — парировала Джулия. — И готова поставить на кон карьеру в доказательство своей правоты!

— Ваши намерения, агент Ли? — Тон голоса Стоу резко изменился: дружелюбие уступило место сухой официальности.

— Я собираюсь проникнуть на склад и провести обыск.

— Сильно сомневаюсь в разумности такого шага. Не лучше ли дождаться утра?

— Утром может быть слишком поздно. Иммигрантов погрузят в вагоны и увезут, а мы останемся ни с чем.

— Мисс Ли, — холодно произнес лейтенант, — я настоятельно рекомендую вам не ввязываться в авантюру. Если хотите, я подведу катер к барже и сниму вас.

Зайдя так далеко, Джулия не испытывала ни малейшего желания отступать в тот момент, когда цель уже обозначилась.

— Благодарю вас, лейтенант Стоу, но я остаюсь при своем мнении. Если я найду то, что надеюсь найти, придет ваша очередь действовать. А до тех пор прошу мне не мешать.

— Позвольте напомнить вам, мисс Ли, — предпринял еще одну попытку отговорить ее Стоу, — что мы все-таки Береговая охрана, а не спецназ Министерства юстиции. Мой вам совет: подождать до рассвета, разыскать приходского судью, получить у него ордер на обыск и направить сюда местного шерифа. В конце концов, это их юрисдикция, мы же формально не имеем права на активные действия. Уверен, ваше начальство согласилось бы с моими доводами.

Но Джулия пропустила слова лейтенанта мимо ушей и продолжала гнуть свое:

— Попросите, пожалуйста, капитана Льюиса уведомить моего шефа Питера Харпера в Вашингтоне и предупредить начальника филиала Службы иммиграции и натурализации в Новом Орлеане. Спокойной ночи, мистер Стоу. Когда все закончится, приглашаю вас на ленч. Конец связи.

Лейтенант несколько раз пытался вызвать Джулию, но та отключила рацию. Приставив к глазам бинокль и кипя от бессильной ярости, он в немом отчаянии следил за маленькой девичьей фигуркой. Спрыгнув на причал, девушка, пригибаясь, в несколько прыжков преодолела расстояние от пирса до забора, метнулась вправо и скрылась из виду за толстым замшелым дубом, чья развесистая крона возвышалась над тройным рядом натянутой по периметру колючей проволоки.

Укрывшись в окружающем дуб подлеске, Джулия прижалась к земле и несколько минут внимательно изучала территорию комплекса за оградой. Сквозь двери и редкие окна, больше похожие на амбразуры, не пробивалось ни одного луча света. Пакгаузы выглядели заброшенными и необитаемыми. Она напряженно вслушивалась в тишину, но до ушей ее доносилось лишь неумолчное стрекотание цикад — верный признак приближающегося лета. Легкий ночной бриз совсем стих, и окрестности пристани окутала тяжелая, душная пелена пропитанного сырыми болотными испарениями воздуха. Крупные соленые капли пота выступили на лбу девушки. Сливаясь воедино, они скатывались в глаза, разъедая слизистую и затрудняя наблюдение.

Трехэтажное центральное здание комплекса было сложено из красного кирпича и имело в длину около сотни ярдов. Возводившие его строители тяготели, должно быть, к готическому стилю, и оно отдаленно напоминало феодальный замок какого-нибудь рыцаря эпохи Ричарда Львиное Сердце и Войны Белой и Алой розы. Крышу по углам венчали зубчатые башенки, соединенные между собой низким парапетом с бойницами. В башнях когда-то размещались кабинеты заводского начальства, ну а рабочие, как водится, надрывались внизу, в духоте и полумраке, при почти полном отсутствии вентиляции. Кладка выглядела еще достаточно крепкой и надежной, но и она мало-помалу начинала крошиться и рассыпаться под воздействием облепивших стены мхов и ползучих растений. Кое-где в ней зияли отверстия от выпавших кирпичей. Никто не удосужился их убрать, они так и остались валяться на земле немыми свидетелями запустения и упадка некогда процветающего предприятия, обеспечивавшего работой сотни безвестных тружеников.

Закончив рекогносцировку, Джулия двинулась дальше. Прячась в зарослях, она бесшумной тенью кралась вдоль забора, пока не наткнулась на железнодорожное полотно. Проложенные под наглухо запертыми железными воротами в ограде рельсы начинались где-то внутри пакгауза, торцевую часть которого закрывали такие же массивные створки, только деревянные. Справа от ворот виднелась асфальтированная площадка, на которой был припаркован одинокий крытый грузовик армейского типа. От площадки к дальней стороне периметра тянулась подъездная дорожка, выложенная бетонными плитами. Склонившись над рельсами, девушка внимательно осмотрела их поверхность и даже провела по ним для верности кончиками пальцев. На гладком на ощупь металле практически отсутствовали следы ржавчины, что служило более чем убедительным подтверждением версии о вывозе нелегалов по железной дороге.

Она продолжила обход периметра и вскоре наткнулась на сточную трубу диаметром около двух футов. Проходящая под забором труба выходила в заросшую травой канаву, тянущуюся параллельно фасаду главного здания. Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив никаких признаков слежки, Джулия нырнула в трубу ногами вперед — чтобы было удобнее выбираться, если та вдруг закончится тупиком.

Нельзя сказать, что она чувствовала себя в полной безопасности. Наличие на территории единственного охранника наводило на мысль о том, что бывший сахарный заводик может и не иметь отношения к контрабандным операциям «Шэнь Цинь маритайм лтд». С другой стороны, все это внешнее убожество могло оказаться ловкой маскировкой, призванной отвести глаза посторонним от истинного назначения комплекса. Будучи профессионалом, Джулия вполне допускала, что каждое ее движение записывается на пленку посредством видеокамер наблюдения, работающих в инфракрасном диапазоне, но она слишком далеко зашла в своем расследовании, чтобы свернуть на полпути.

Широкоплечий мужчина вряд ли смог бы протиснуться в узкое отверстие сточной трубы, в то время как Джулия, с ее хрупким телосложением, проделала этот маневр с легкостью и не без изящества. Проворно перебирая руками и ногами, она безостановочно продвигалась по чернильно-темному лазу. Миновав изгиб трубы, девушка с облегчением увидела впереди отблеск лунного света, отраженного поверхностью воды. Еще несколько усилий, и она очутилась в неглубоком бетонированном рву, проложенном вдоль стены пакгауза, по всей видимости, для сбора дождевой воды. Дно его покрывал слой маслянисто-черной и дурно пахнущей жижи толщиной в несколько дюймов.

Пригнувшись и не высовываясь, Джулия посмотрела направо, потом налево. Ее вторжение на территорию комплекса не сопровождалось ни воем сирен, ни лаем собак, ни пляшущими лучами прожекторов, и она пришла к выводу, что осталась незамеченной. Выбравшись из канавы и прижимаясь спиной к замшелой кладке, девушка начала мелкими приставными шажками пробираться вдоль фасада, тревожно озираясь и выискивая способ для проникновения внутрь. Рельсы и правая сторона здания были ярко освещены, поэтому она двинулась в противоположном направлении, где отбрасываемая высокими кипарисами тень сулила хоть какое-то прикрытие. Ей приходилось внимательно следить за каждым шагом, чтобы не споткнуться об обломки кирпичей и крупную цементную крошку, в изобилии попадающиеся под ногами.

Дорогу Джулии преградили кусты, вплотную прилегающие к стене склада. Обходить их или продираться сквозь заросли она не рискнула и решила проползти под ними. Неожиданно ее рука нащупала плоскую выщербленную поверхность около фута шириной, а затем ушла в пустоту. Девушка подползла поближе, прищурила глаза и увидела уходящие вниз ступени, усеянные сухими ветками, листьями и прочим хламом. Осторожно ступая, она спустилась по лестнице, в конце которой обнаружилась дубовая дверь,