шторы!

Наполеон снова расхохотался.

— Малышка, ты безнадёжна и неисправима — но я не могу на тебя сердиться!

Полина отпустила его шею и поправила на себе неглиже.

— Иди сюда, на диван, и поговорим, — промурлыкала она. — Мы с тобой так давно не болтали вдвоём!

— Я не могу остаться, — ответил Наполеон. — Расскажи-ка мне лучше об этом молодом шведе. Что он значит для тебя?

— О чем это ты? — переспросила Полина. — «Что значит?» Да ничего не значит, просто с ним приятно проводить время — и потом, он божественно красив!

— Я не об этом, — ответил Наполеон. — Ты не хуже меня знаешь, что королевские дворы Европы смотрят на мой двор с плохо скрытым отвращением. Любой скандал в моей семье они подхватят и используют как оружие против меня! Моя репутация погибнет — так же верно, как если бы в неё попал наряд!

В его голосе Полина услышала горечь и в приливе нежности уткнулась лицом ему в плечо.

— Милый мой брат, обещаю, я буду очень, очень осторожна — ради тебя! — поклялась она.

— Если ты нарушишь слово, я очень рассержусь.

— Клянусь жизнью! Теперь я буду не только дверь запирать, но и ставни!

Наполеон снова не мог сдержать смеха. Отсмеявшись, он поднялся и заговорил уже другим тоном:

— Здесь, в спальне, я видел очень милую девушку, милашка сказала, что она твоя новая швея.

— Да, она приехала только сегодня.

Наполеон не ответил.

— Она тебе понравилась? — осторожно спросила Полина.

— Да, пожалуй. Удивительно привлекательная девушка! Ты заметила, что глаза у неё цвета фиалок?

— Вот как? Может быть, я её не разглядывала.

— Что, если я приеду сюда завтра вечером и зайду через садовую калитку? Ты скажешь ей, чтобы на меня встретила?

— Хорошо, скажу.

— Вот и отлично!

Наполеон вынул из жилетного кармана усыпанные бриллиантами часы.

— Пора уходить, у меня назначена встреча.

Полина поцеловала брата в щеку и, взяв под руку, проводила до дверей.

— Не забывай о хорошем поведении, — напомнил он ей у выхода, — и скажи маленькой Фиалочке, чтобы ждала меня завтра в девять часов. Я приглашён на ужин, но постараюсь освободиться пораньше.

— Не забуду, — пообещала Полина.

Император прошёл через холл — лакеи выстроились в ряд и склонились перед ним в низком поклоне, — вышел на улицу и сел в экипаж.

Полина поспешила наверх.

— Отлично! — говорила она себе. — Лучше ничего и быть не может!

Хорошенькая швея отвлечёт Наполеона от Жозефины — а значит, и от тех мерзостей, что нашёптывает ему жена про принцессу. Полина была уверена, что атака исходит именно от Жозефины.

— Что бы она там ни говорила, — сказала себе Полина, входя в спальню, — а Акселя я не брошу! По крайней мере, пока он мне самой не надоест!

Одевшись и удостоверившись, что выглядит ещё лучше обычного, принцесса отослала прочь горничных, а Верните приказала остаться.

Наступило молчание. Вернита ждала дальнейших распоряжений, вопросительно глядя на принцессу.

Она совершенно не ожидала, что принцесса заговорит с ней о своём всемогущем брате.

— Император сказал мне, — начала наконец Полина, — что у вас глаза цвета фиалок. Вам кто-нибудь говорил такое раньше?

— Н-нет, мадам, — робко ответила Вернита.

Её вдруг охватила неописуемая тревога. Почти с ужасом ждала девушка следующих слов принцессы.

Что ещё сказал император? Что грозит Верните? Как она выпутается из этой истории?

— Мой брат высоко ценит красоту, особенно женскую, — продолжала принцесса, глядясь в зеркало. — Для вас большая честь, что он обратил на вас внимание и пожелал полюбоваться вашими прелестными глазками ещё раз. Завтра вечером, в девять часов, вы будете ждать его в главной спальне.

— Ждать… императора?

Вернита с трудом выговорила эти слова. Она едва держалась на ногах — так она была потрясена.

— Он войдёт через заднюю дверь, выходящую на Елисейские Поля, — объясняла принцесса. — Никто в доме, кроме вас, не узнает, что он здесь.

— Но зачем… зачем он хочет меня видеть? — пролепетала Вернита.

Полина улыбнулась её наивности.

— Думаю, у вас достаточно сообразительности, чтобы самой найти ответ, — проговорила она.

— Но я не могу… я не хочу оставаться с императором наедине! — в смятении воскликнула Вернита.

— Неужели вы не понимаете, мадемуазель, какая честь для вас, что на вас обратил внимание император? — Принцесса сердито обернулась. — Будьте с ним ласковы и делайте то, что он скажет! Иначе я мигом выставлю вас отсюда!

Последние слова она прошипела, словно разъярённая кошка. Но вслед за этим принцесса улыбнулась обычной безмятежной улыбкой и выплыла из комнаты, оставив Верниту в изумлении и ужасе.

После разговора с принцессой Полиной Вернита не находила себе места от беспокойства.

День уже подходил к концу, а граф не появлялся. Она знала, что он может приехать в любую минуту. Не раз девушка выбегала в холл, надеясь увидеть его там — но граф не появлялся.

День проходил как обычно. Принцесса, сидя в Фиалковом будуаре, долго выбирала себе платье; затем её посетили несколько джентльменов, а после обеда она объявила, что собирается нанести визит подруге.

Вернита едва удержалась от вопроса, не поедет ли с нею граф.

Вместо этого Вернита, помогая принцессе одеться, направляла разговор умелыми наводящими вопросами о том, хорошо ли повеселилась принцесса на вчерашнем званом вечере и чего ожидает от сегодняшнего.

О себе принцесса готова была говорить часами, но все усилия Верниты были тщетны — Полина ни разу не упомянула о графе.

Вернита заметила, что принцесса держится с ней почти по-дружески. Со вчерашнего вечера, когда император обратил внимание на скромную швею, Полина увидела в ней человека.

Приближался вечер, и сердце Верниты сжималось от ужаса. Сегодня ей предстояло отвергнуть человека, который считал себя всемогущим, — или навсегда потерять честь, уважение к себе и любовь графа.

Вернита была совершенно невинна, однако знала, что некоторые женщины, такие, как, например, принцесса Полина, имеют любовников. Девушка не слишком ясно представляла, чем именно любовники могут заниматься наедине, но о многом догадывалась.

Одна мысль о том, что до неё дотронется кто-то, кроме графа, наполняла Верниту ужасом. Вчера, когда Наполеон пытался поцеловать её, ей чуть не стало дурно от отвращения.

После обеда, оставшись одна, Вернита обдумала своё положение и решила, что во дворце принцессы ей больше не жить — и неважно, покинет ли она его по своей воле или по приказу хозяйки.

Вернита ещё не распаковала привезённые сундуки: теперь она торопливо убрала свои немногие личные вещи, чтобы быть готовой исчезнуть из дворца любой момент.

Однако Вернита понимала, что не может покинуть Париж, не повидавшись и не посоветовавшись