уснуть.

Лежа без сна, Тамара предавалась мыслям о том, как она ненавидит герцога.

Но вместе с тем девушка не могла не признать, что более импозантного мужчину она в своей жизни не встречала.

» Он выглядит как настоящий герцог «, — пришла она к выводу.

Значит, и его описание в ее романе оказалось удивительно точным.

Там герцога звали Аллистер, и хотя порочность была недвусмысленно написана у него на лице, он часто использовал свою привлекательность, равно как и титул, для достижения собственных низменных целей.

» Как жаль, что мистер Лоусон уговорил меня забрать рукопись из издательства! — мысленно посетовала Тамара.

— Я уверена, что герцог вообще не читает романов, а даже если бы он прочел мой, то вряд ли снизошел до того, чтобы узнать себя в злодее-герцоге «.

Однако она не могла не заметить, что все, что ей до сих пор удалось увидеть в замке, удивительным образом совпадало с описаниями в романе. Даже цвет ливрей у слуг, так же как и некоторые другие детали, поражали сходством.

Главный герой романа, брат герцога по имени лорд Тристан, обладал всеми качествами, присущими настоящему герою. Он был добр, великодушен, мягкосердечен, вечный защитник обездоленных и угнетенных.

Когда он вознамерился жениться на обворожительно прекрасной героине с ангельским личиком, гнусный герцог принялся всячески препятствовать этому браку, призывая всевозможные проклятия на голову брата и грозя ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами за непослушание.

Но на этом гнусности герцога не кончались. Он начал преследовать семью героини — выгнал их из собственного дома, отчего мать героини зачахла, не вынеся позора, а ее братья и сестры впали в крайнюю нищету.

Разумеется, у романа был счастливый конец. Герцог внезапно умирает, а брат наследует его титул.

» Прежде всего надо изменить описание замка и ливрей, — решила Тамара. — Герцога нужно сделать не родным, а двоюродным братом главного героя. Тогда можно будет напечатать книгу. Только, к сожалению, придется дать и другое название…«

Об этом Тамара особенно сокрушалась — название» Герцог-оса» казалось ей чрезвычайно забавным и с намеком.

Но на это придется пойти — ведь если дети будут жить в доме дяди, было бы ошибкой еще больше восстанавливать его против себя.

Было уже далеко за полночь, когда Тамара наконец закончила обдумывать все те изменения, которые она намеревалась сделать в своем произведении.

Она уснула, но и во сне видела герцога Гранчестерского. Он вырывал листы из ее книги и бросал их с вершины башни, а она и дети тщетно пытались ему помешать…

«Я тебя ненавижу… О Боже, как я тебя ненавижу!»— повторяла во сне Тамара.

Тамара проснулась, как от толчка, и тут же выпрыгнула из постели.

Подняв шторы, она увидела, что солнечный свет заливает все вокруг. Значит, сегодняшний день будет лучше, чем вчерашний, сказала она себе. Жизнь повернется своей лучшей стороной не только к ней, но и к детям.

Окна детских выходили на задний фасад замка. Отсюда Тамаре были видны клумбы, представлявшие собой калейдоскоп красок, стены из красного кирпича — явная принадлежность эпохи Тюдоров — и небольшой лесок, зеленевший на фоне безоблачного неба.

Картина и впрямь была великолепной, и настроение у Тамары мгновенно улучшилось.

«Тут, должно быть, масса красивых мест, и дети с удовольствием будут ходить на прогулки, — подумала она. — Надо спросить герцога, можно ли им ездить верхом. А может быть, и я поеду вместе с ними…»

Глаза девушки загорелись при мысли о том, что она сможет ездить на прекрасных породистых лошадях.

Когда Тамара еще жила в Оксфорде, друзья ее отца иногда давали ей своих лошадей. Это случалось в основном летом, когда сами они не ездили на охоту.

Тамара знала, что великолепно держится в седле, и всем другим физическим упражнениям предпочитала верховую езду.

Но тут ей пришло в голову, что, очевидно, герцог скорее пошлет с детьми своих грумов, а не гувернантку, так что ей придется оставаться дома.

«А что, если сказать, — пришло Тамаре в голову, — что во время прогулок я одновременно буду давать уроки Ваве? На это ему нечего будет возразить!»

Правда, при мысли о том, что герцог всегда поступает так, как ему заблагорассудится, девушка скорчила гримасу. Вряд ли кому-нибудь удавалось заставить его совершить поступок, противоречащий его собственным эгоистическим интересам!

Однако чтобы не омрачать себе настроение в такое прекрасное утро, Тамара выбросила из головы эту мысль, оделась, а потом пошла будить детей.

Шандор, оказывается, уже не спал. Увидев Тамару, он тут же спросил:

— Можно мне погулять до завтрака, тетя Тама… то есть я хотел сказать — мисс Уинн? Под деревьями в парке я видел оленей, и мне хотелось бы взглянуть на них поближе.

— Конечно, можно, — разрешила Тамара, — но только смотри, не опоздай к завтраку! Наверное, его принесут в половине девятого.

Увы, к несчастью, это оказалось несбыточной мечтой!..

Без десяти минут девять Тамара позвонила в колокольчик, и когда появилась горничная, спросила у нее, когда им подадут завтрак.

— Завтрак, мисс? — удивленно повторила та, будто слово «завтрак» она слышала в первый раз в жизни. — Кажется, миссис Хендерсон не давала никаких распоряжений насчет того, чтобы нести что-нибудь наверх.

— Ну, мы можем спуститься вниз, если так удобнее, — предложила Тамара, — только хотелось бы позавтракать как можно скорее. Вчера ужин был не очень-то сытным!

Горничная исчезла и лишь через полчаса появилась снова, на этот раз с подносом.

Со стуком опустив его на стол, она уже собиралась удалиться и была весьма удивлена, когда Тамара задержала ее, попросив принести скатерть.

На блюде, даже не покрытом салфеткой, красовались четыре сваренные в мешочек яйца, давно остывшие, и несколько тонюсеньких кусочков не поджаренного хлеба. Еще немного хлеба лежало прямо на подносе рядом с маслом и горшочком со сливовым джемом, который детям совершенно не понравился.

Помимо подноса, горничная принесла большой кувшин с очень крепким чаем и маленький кувшинчик с молоком.

Тарелки, как подозревала Тамара, никто не удосужился подогреть, про соль и перец опять забыли, а столовых приборов было только три.

Она попросила горничную принести еще молока, соль и недостающую чашку.

Однако ждать пришлось так долго, что к тому времени, когда горничная снова появилась, дети уже покончили с весьма неаппетитным завтраком и рвались поскорее выйти из душных комнат на солнышко.

— Какое противное яйцо! Холодное… Мне совсем не понравилось, — капризно произнесла Вава.

— Да и нам всем — тоже, — согласилась с девочкой Тамара и продолжала:

— Я поговорю с миссис Хендерсон — возможно, мне удастся добиться, чтобы нам готовили на завтрак что-нибудь более съедобное.

Однако девушка понимала, что первым делом ей надо повидаться с герцогом.

«Он наверняка захочет задать мне немало вопросов относительно своего брата, а еще больше — о детях», — рассуждала Тамара. Но, как ни странно, никто и не думал звать ее к герцогу.

Когда же она сама спросила слугу, не желает ли герцог ее видеть, то услышала в ответ, что его