настроен перещеголять по расходам и по блеску все остальные приемы, на которых когда-либо бывали его сегодняшние гости.

— Сомневаюсь, — лаконично ответил герцог. — Вы не хуже меня знаете, Анри: как все дороги ведут в Рим, так все приемы в Париже ведут в постель!

Виконт рассмеялся:

— Хорошо, договоримся так: вы отправляетесь со мной, но если решите вернуться домой пораньше, я не стану вмешиваться.

Герцогу пришлось согласиться.

Однако про себя он решил, что наверняка прием окажется похожим на те оргии, в которых он множество раз участвовал в дни своей молодости.

Он всегда находил Париж обворожительным, но был особенно им очарован в первое свое посещение, вскоре после окончания Оксфорда.

Тогда его поразили, обворожили и околдовали экзотические парижские куртизанки.

Сверкающие бриллиантами, они соперничали друг с другом, демонстрируя себя в Булонском лесу более вызывающе, чем позволяли себе такого рода профессионалки во все предшествующие времена.

Однако они, счел герцог, помогали мужчине забыть неприятности и проблемы, которые он привозил с собой в Париж.

Впрочем, к нему сейчас это не относилось.

Просто герцог знал: нужно уехать из Англии, чтобы положить конец начавшему тяготить его роману.

Леди Сибил Брук была забавной и остроумной, ненасытно жадной до любовных утех.

Однако, узнав ее лучше, герцог решил, что эта женщина пытается начать играть слишком большую роль в его жизни.

Самым простым способом избежать прямого объяснения на эту тему, решил он, был отъезд за границу.

Герцог давно принял решение не жениться до весьма солидного возраста.

Он наблюдал, как многих его приятелей одного с ним социального положения подводили к алтарю старания честолюбивых мамаш, прежде чем у них хватало времени насладиться жизнью холостяков.

Герцог был рассудителен и решил, что сначала насладится прелестями свободы, которую каждому молодому мужчине следует испытать до женитьбы.

Ну а потом уж можно остепениться и обзавестись семьей.

Герцог был неглуп и понимал, что представляет собой одну из самых завидных партий в великосветском обществе.

Его отец всегда правил, как король, в принадлежащих ему владениях.

По традиции члены его рода всегда занимали высокое положение при дворе: и трое герцогов Элроков, и десять графов, носивших то же имя.

Они служили своей стране на самых разных постах.

Многие Элроки были выдающимися государственными деятелями, а десятый граф Элрок был незаменимым помощником Мальборо в его кампаниях.

Герцог очень ответственно относился к своему положению в обществе, хотя и испытывал неподдельный интерес к политике и международным делам — много больший, нежели его отец.

Будучи пэром, он, естественно, не мог стать членом Палаты Общин, поэтому герцог сделал объектом своих интересов международные дела.

Он сделался настоящим экспертом во всем, касающемся политики стран западного мира и их интересов на международной арене.

Чтобы не казаться слишком любопытным, в качестве ширмы он выбрал археологию и действительно сделался знатоком истории Римской империи.

Интерес к археологии приводил его во множество стран; однако его поездки не выглядели проявлением интереса к их внутренним делам.

Впрочем, Элроку многое удавалось узнать, пока формально он занимался изучением развалин римских городов, храмов, акведуков и дорог.

Одновременно он настолько увлекся своими археологическими изысканиями, что написал о них книгу, которую и надеялся издать на следующий год.

Теперь же герцог одевался с помощью камердинера, сопровождавшего своего хозяина повсюду, и раздумывал о том, что предстоящий прием окажется пустой тратой времени.

Он предпочел бы пораньше печь спать, а на следующее утро снова отправиться в путешествие.

— Что вы распаковали, Дженкинс? — обратился он к камердинеру.

— Только те вещи, которые вашему сиятельству потребуются на этот вечер, — ответил тот.

— Весьма разумно, поскольку я думаю, мы могли бы уехать уже завтра.

Герцог проговорил это небрежно, и Дженкинс внимательно посмотрел на него.

Он прекрасно понял, что его хозяин не испытывает удовольствия от необходимости идти вечером на прием.

Но сам он думал, что, может статься, хозяину было бы неплохо сменить обстановку после всего того, что произошло в Лондоне.

Человек, сказавший, что ничто не может остаться тайной, был весьма проницателен.

Дженкинсу не нужно было ничего говорить, он и так прекрасно знал, что герцог убегает от леди Сибил.

Он был уверен — уехали они по той простой причине, что его хозяин не мог остановить леди Сибил, которая всеми доступными ей средствами пыталась склонить его к супружеству.

Леди Сибил вдовствовала уже три года.

Теперь же она решительно настроилась снова выйти замуж за человека, способного обеспечить ее и дать ей ту жизнь, которой она бы наслаждалась.

Еще она мечтала о высоком положении в обществе.

Ее отец не относился к числу особо знатных пэров.

Так как леди Сибил обладала не слишком большими средствами, ей обязательно надо было подыскивать себе знатного и богатого мужа.

Она вышла замуж за человека намного ее старше, но достаточно богатого, чтобы понравиться ее отцу.

Полковник Брук, однако, не имел никакого желания проводить время в Лондоне.

Балы, приемы, званые вечера и люди, их посещавшие, навевали на него скуку.

Он увез жену в деревню, и это так расстраивало леди Сибил, что она могла неделями пребывать в дурном расположении духа.

Единственными развлечениями служили верховая езда, охота и стрельба.

Друзья мужа не сильно отличались от него по возрасту, а их беседа редко касалась иных тем, кроме спорта.

Леди Сибил боялась сойти с ума от скуки.

Когда ее муж внезапно умер от сердечного приступа, она с трудом удержалась, чтобы не станцевать на его могиле.

Положение и связи мужа вынуждали ее должным образом соблюдать траур, хотя родственники шептались о бессердечности леди Сибил.

Когда наконец леди Сибил смогла сбросить черные одеяния, она поспешила в Лондон, подобно дикой утке, возвращающейся домой из-за моря.

Она открыла лондонский дом мужа, который он держал запертым все время ее замужества.

Она развлекалась исступленно, расточительно и очень сумасбродно.

Ее гости чаще всего состояли из любителей пообедать за чужой счет и тех, для кого любая хорошенькая женщина неотразима.

С того самого момента, как леди Сибил впервые увидела герцога, она точно знала, чего хочет и на что надеется.

Она преследовала его упорнее, чем любой шотландец оленя во время охоты.