выслушал его рассказ. Не называя имен, Джозеф дал понять незнакомцу, что богат, а также описал историю происхождения этих богатств. Он рассказал о своем отважном деде, обладавшем невероятной интуицией и заложившем основу их огромного состояния. Потом о своем отце, сумевшем умножить наследство благодаря предпринимательскому таланту. И наконец, о себе самом, о том, что ему не к чему было больше стремиться, поскольку все и так уже достигнуто. Он пришел в этот мир затем, чтобы передать своим потомкам только две вещи: огромное состояние и беспощадный смертельный ген.
— Полагаю, что болезнь, убившая твоих отца и деда, неизбежна, но с деньгами всегда можно найти выход: почему бы тебе не отказаться от твоего богатства, если ты не чувствуешь себя достаточно свободным?
— Да потому, что я вырос среди денег и без них не сумею прожить ни одного дня. Как видишь, что бы я ни выбрал, мне все равно суждено умереть.
— Вранье! — сказал незнакомец и встал, чтобы сполоснуть сковороду.
Джозеф попытался объяснить подробнее:
— Я могу иметь все, что захочу. Но именно поэтому я не знаю, что такое иметь желание.
— Чушь! За деньги всего не купишь.
— Поверь мне, я могу купить. Если мне захочется твоей смерти, я могу заплатить людям, они убьют тебя, и никто даже не узнает об этом.
— И ты когда-нибудь делал это? — спросил мужчина, став неожиданно очень серьезным.
— Что?
— Ты когда-нибудь заказывал убийство?
— Я — нет, но мой отец и мой дед — да, я это точно знаю.
Повисло молчание.
— Но здоровье, ведь его нельзя купить.
— Да, верно. Но если ты знаешь заранее, когда наступит твоя смерть, проблема решена. Смотри: богатые несчастны оттого, что рано или поздно им придется оставить все, чем они обладают. С собой в могилу деньги не возьмешь. В то время как мне вовсе не нужно мучить себя мыслями о собственной смерти, ведь уже есть кому заняться этим вместо меня.
Мужчина остановился в раздумьях.
— Ты прав, — сказал он. — Но это так грустно — ничего не желать. Но ведь есть же то, что тебе действительно нравится? Начни с этого.
— Ладно, мне нравится путешествовать. Потом, начиная с сегодняшнего утра, еще и яйца с грудинкой. А также парни.
— Хочешь сказать, что ты…
— Сказать по правде, не знаю. Я провожу с ними время, но не могу сказать, что в действительности их хочу.
— Тогда почему тебе не попробовать с женщиной?
— Наверное, мне нужно это сделать. Но прежде мне нужно
— Нет, не нужно. Думаю, что с тобой все предельно ясно.
Мужчина положил сковороду поверх груды посуды, лежавшей на скамье. Затем посмотрел на кварцевые часы, что были у него на запястье.
— Уже десять. Я должен поехать в город: мне нужны запчасти для ремонта тостера.
— Ну, тогда и я пойду.
— Ну зачем же? Оставайся здесь и отдохни немного, если хочешь. Я скоро вернусь, и мы, пожалуй, сможем снова пообедать вместе и еще поболтать. А знаешь, ты хороший малый.
Джозеф посмотрел на старый диван с порванной обивкой. Он показался ему таким привлекательным.
— Хорошо, — согласился молодой человек. — Я вздремну немного, если ты не против.
Мужчина улыбнулся:
— Вот и славно!
Уже в дверях незнакомец снова обернулся:
— Кстати, что бы тебе хотелось на ужин?
Джозеф пристально посмотрел на него:
— Не знаю. Ты меня поражаешь.
Чья-то рука нежно толкнула Джозефа. Молодой человек открыл глаза и понял, что уже настал вечер.
— Это из-за усталости! — сказал с улыбкой его новый знакомый. — Ты проспал девять часов кряду!
Джозеф, потягиваясь, встал с дивана. Он уже давно так хорошо не отдыхал. И тут же почувствовал голод.
— Уже пора ужинать? — спросил он.
— Разведем огонь, и я мигом все приготовлю: я привез цыпленка, чтобы пожарить его на углях, и картофель. Как тебе такое меню?
— Великолепно, я как раз проголодался.
— А ты тем временем открой пиво. Оно стоит на подоконнике.
Джозеф никогда не пил пива, не считая того, которое его мать добавляла в рождественский пунш. Он достал одну банку из упаковки, где помимо нее было еще пять штук, и щелкнул язычком. Припав губами к алюминиевому краю, Джозеф медленно отхлебнул и почувствовал, как холодная жидкость быстро спустилась вниз по пищеводу. Приятное ощущение утоления жажды. После второго глотка он рыгнул.
— Ничего себе! — воскликнул незнакомец.
На улице было холодно, но в доме от огня, пылавшего в камине, исходило приятное тепло. Комната освещалась тусклым светом газовой лампы, стоявшей посередине стола.
— Хозяин скобяной лавки сказал, что тостер можно восстановить. Еще он мне дал несколько советов по поводу того, как его починить. Совсем не плохо, думаю, что смогу продать его на какой-нибудь ярмарке.
— Получается, за счет этого ты и живешь?
— Ну да, и это тоже. Люди выбрасывают много вещей, которые еще вполне пригодны. Я их ремонтирую, привожу в порядок, вот так и зарабатываю себе немного денег. Некоторые вещи оставляю себе, как, например, эту картину…
И он указал на висевшую на стене картину без рамки.
— А почему именно ее? — спросил Джозеф.
— Не знаю, просто она мне нравится. Думаю, что напоминает место, где я родился, а может, я вовсе никогда там и не был, как знать; я так много путешествовал…
— Ты на самом деле бывал в разных местах?
— Да, их было великое множество. — Казалось, что на мгновение он погрузился в свои мысли, но потом сразу же пришел в себя. — Мой цыпленок — особый, вот увидишь. Да, кстати, у меня для тебя есть сюрприз.
— Какой сюрприз?
— Нет, не сейчас, после ужина.
Они сели за стол. Цыпленок с гарниром из картофеля был приправлен специями. Молодой человек несколько раз накладывал себе добавки. Тип — отныне именно так Джозеф называл про себя этого человека — ел, не закрывая рта, и успел выпить уже три банки пива. После ужина он вынул трубку с выгравированным на ней вручную рисунком и табак. Прежде чем закурить, сказал Джозефу:
— А ты знаешь, я много думал над тем, что ты сказал мне сегодня утром.
— Над чем именно?
— Над тем, как ты говорил о «желаниях». Это произвело на меня впечатление.
— Да? И почему?
— Видишь ли, я не думаю, что плохо знать, когда именно наступит конец жизни. С моей точки зрения,
