Осовременивая этот старинный поэтический стих и адаптируя его для своих нужд, Толкин создавал весьма необычное произведение, временами достигающее исключительной мощи и выразительности. Жаль, что он написал — или, по крайней мере, опубликовал — так мало аллитерационных стихов. Этот стиль соответствовал его творческой манере куда больше, чем современные размеры.
В тридцатые годы Толкин написал еще несколько стихотворений и поэм, причем отнюдь не все они напрямую связаны с его собственной мифологией. Одна из них, навеянная бретонскими легендами, называется «Аотру и Итрун» («Лорд и леди» по-бретонски). Наиболее ранняя рукопись этой поэмы датируется сентябрем 1930 года. В поэме рассказывается история бездетного лорда, который получает от колдуньи, или «Корриган» (бретонское слово, обозначающее любое сверхъестественное существо), волшебный напиток. Благодаря зелью у жены лорда рождаются близнецы, однако Корриган требует, чтобы лорд в уплату женился на ней. Он отказывается, и это влечет за собой трагические последствия. «Аотру и Итрун» была опубликована несколько лет спустя другом и коллегой Толкина, Гуином Джоунзом, в «Уэлш ревью». Поэма написана аллитерационным стихом с рифмовкой.
Еще одна важная поэма этого периода написана нерифмованным аллитерационным стихом. Она называется «Гибель Артура». Это был единственный случай, когда Толкин обратился к артуровскому циклу. Легенды о короле Артуре нравились ему с детства, но он считал их «чересчур пышными, чересчур фантастическими, бессвязными и изобилующими повторами». К тому же артуровские истории не устраивали его как миф: в них слишком открыто говорилось о христианстве. В своей артуровской поэме Толкин не стал затрагивать тему Грааля, а начал писать собственное переложение «Смерти Артура». Король с Гавейном отправляются на войну в «Саксонские земли», но их заставляет вернуться домой весть о предательстве Мордреда. Поэма так и не была окончена, но Э. В. Гордон и Р. У. Чеймберз, профессор английского языка в Лондонском университете, прочли и одобрили ее. Профессор Чеймберз отозвался о ней так: «Отличная штуковина, по-настоящему героическая, плюс ценна уже тем, что показывает, как можно использовать стих «Беовульфа» в современной английской поэзии». Интересно также отметить, что эта поэма — одно из немногих произведений Толкина, где открыто говорится о сексуальном влечении: там описывается неутолимая похоть, какую Мордред испытывает к Гвиневере:
Однако толкиновская Гвиневера — не та трагическая героиня, которую предпочитает изображать большинство авторов, пишущих об Артуре; напротив, она описана как
«Гибель Артура» была оставлена в середине тридцатых годов; еще в 1955 году Толкин писал, что надеется когда-нибудь ее завершить, но в конце концов поэма так и осталась неоконченной.
Пару раз Толкин пробовал отойти от мифов, легенд и фантазии и написать традиционный рассказ для взрослых, действие которого развивалось бы в современном мире. Результаты были невпечатляющие: очевидно, для того, чтобы реализовать свой потенциал, воображение Толкина нуждалось в мифах и легендах. И действительно, по большей части его мысли все еще были заняты «Сильмариллионом». Он вносил многочисленные исправления и изменения в основные повествования цикла. Толкин решил отказаться от первоначального морестранника Эриола, которому рассказывались все эти истории, и переименовать его в «Эльфвине», что значит «друг эльфов». Много времени (быть может, больше, чем на сами повествования) уходило у него на разработку эльфийских языков и систем письменности; он теперь изобрел новый алфавит, который сперва называл «квеньятическим», а затем «Феаноровым». После 1926 года Толкин писал дневник именно этим алфавитом. Немало внимания он уделял также географии и другим вспомогательным темам.
В результате всех этих трудов к концу тридцатых годов «Сильмариллион» превратился в большое количество рукописей, немалая часть которых переписана великолепным почерком. Однако пока что Толкин не предпринимал попыток опубликовать хоть что-нибудь. Да и о самом существовании этих текстов знали лишь немногие. Кроме семьи Толкинов, в тайну был посвящен только К. С. Льюис. А в семье наиболее частым слушателем был третий сын Толкина, Кристофер. Толкин писал в своем дневнике, что мальчик вырос в «нервозную, раздражительную, строптивую, нахальную личность, склонную к самоистязаниям; однако же есть в нем нечто бесконечно обаятельное, по крайней мере, с моей точки зрения, именно благодаря тому, что мы так похожи». В начале тридцатых Кристофер немало часов провел в отцовском кабинете, прижавшись к теплой печке, и, замерев, слушал, как отец рассказывает — именно рассказывает, а не читает — о том, как эльфы воевали с темной силой, как Берен и Лутиэн наперекор опасности пробирались в самое сердце железной твердыни Моргота. Это были не просто истории: легенды оживали в устах отца, яркие повествования о мрачном мире, где на дорогах подстерегают отвратительные орки и мрачный Некромант и жуткий красноглазый волк одного за другим разрывает на куски эльфов, спутников Берена; однако были в этом мире и три великих эльфийских самоцвета, Сильмарилли, сияющие чудным и могущественным светом, и в этом мире опасный поход, паче всякого чаяния, мог завершиться победой.
Возможно, именно особое отношение Толкина к третьему сыну стало одной из причин, побудивших его взяться за новую книгу. Официально же она обязана своим рождением Льюису, который, по словам Толкина, однажды сказал ему: «Толлерс, на свете слишком мало историй, которые нам по вкусу. Боюсь, придется взяться и написать что-нибудь самим». «Мы договорились, — пишет Толкин, — что он попытается написать о «путешествии в пространстве», а я — о «путешествии во времени». Они решили также, что обе истории должны вести к открытию Мифа.
Льюис написал «За пределы безмолвной планеты», ставшую первой книгой «трилогии про Рэнсома»[70].
Толкин же, отвечая на вызов, взялся за роман под названием «Утраченный путь», в котором два путешественника во времени, отец и сын, открывают для себя мифологию «Сильмариллиона», возвращаясь в древний Нуменор.
Толкиновская легенда о Нуменоре, огромном острове на Западе, дарованном людям, которые помогали эльфам в войнах с Морготом, была создана, вероятно, за некоторое время до того, как он начал писать «Утраченный путь», в конце двадцатых — начале тридцатых. Одним из источников этой легенды был кошмар, преследовавший Толкина с детства, «синдром Атлантиды», как он это называл, «жуткий сон о Волне, от которой нет спасения, встающей посреди безмятежного моря или нависающей над зеленой
