устраивало пикник на берегу. Прогулки через поля до Вуд-Итона в поисках бабочек и возвращение вдоль берега, где Майкл прятался в дупле старой ивы, — прогулки, во время которых отец мог бесконечно рассказывать о деревьях и прочих растениях. Летние каникулы у моря, в Лайм-Риджис, куда приезжал из Бирмингема постаревший отец Френсис Морган: он смущал детей своим громким голосом и бурным темпераментом точно так же, как двадцать пять лет тому назад смущал Рональда и Хилари. Поездка всей семьей в Ламорна-Коув в Корнуолле в 1932 году вместе с Чарльзом Ренном и его женой и дочерью, когда Ренн с Толкином плавали наперегонки, не снимая панам и сжимая в зубах дымящиеся трубки. Толкин позднее писал об этой поездке: «Был там примечательный местный персонаж, старик, который бродил там и сям, разнося сплетни, рассуждая о приметах и так далее. Чтобы позабавить мальчиков, я прозвал его Папаша Гэмджи, и это прозвище стало частью семейного фольклора: с тех пор мы называли так подобных чудаковатых старичков. “Гэмджи” изначально появилось из-за удачной аллитерации[60], но слова этого я не выдумал. На самом деле в те дни, когда я был маленьким, в Бирмингеме так называли хлопчатобумажную ткань». Потом были каникулы в Сидмуте, прогулки в холмах и изумительные скалистые бухты у моря; их отец тогда уже начинал писать «Властелина Колец»; осенью — поездки в деревни к востоку от Оксфорда, в Уормингхолл, Брилл или Чарльтонон-Отмур, или на запад, в Беркшир и на Уайт-Хорс-Хилл, посмотреть на древний курган, известный под названием Вейлендз-Смити, «Кузница Велунда»[61]; воспоминания об Оксфорде и окрестных землях и о сказках, которые рассказывал им отец.

Первые сказки появились еще в Лидсе. Джон, старший, часто засыпал с трудом. И вот когда он лежал без сна в своей кроватке, отец приходил, садился рядом и рассказывал ему сказку о Морковке, рыжеволосом мальчишке, который залез в ходики с кукушкой и пережил множество самых удивительных приключений.

Так Толкин обнаружил, что силу воображения, которую он употреблял на создание сложных сюжетов «Сильмариллиона», можно использовать и для чего-нибудь попроще. Толкин отличался добродушно- ребячливым юмором, и, по мере того как сыновья подрастали, это давало себя знать в шумных играх, которые он затевал с детьми, и в историях, которые он рассказывал Майклу, когда того мучили кошмары. В этих историях, сочинявшихся в первые годы на Нортмур-Роуд, речь шла о неукротимом злодее по имени Билл Стикерс — этот плечистый здоровяк всегда умудрялся выйти сухим из воды. Имя бандита было взято из таблички на каких-то воротах: «BILL STICKERS WILL BE PROSECUTED». Из подобного же источника было взято и имя добродетельного человека, который неумолимо преследовал Стикерса, «майор Роуд Эхед» («Major Road Ahead»)[62].

Истории про Билла Стикерса никогда не записывались, зато записывались другие. Летом 1925 года, будучи на каникулах с семьей в Файли, Толкин сочинил для Джона с Майклом длинную сказку. Младший из мальчиков потерял на пляже игрушечную собачку, и, чтобы его утешить, отец принялся придумывать историю о приключениях Ровера, песика, который разозлил волшебника, был превращен в игрушку, а потом мальчик позабыл ее на пляже. Но это было только начало. Собачку нашел песчаный колдун Псамат Псаматид, который снова наделил Ровера способностью двигаться и отправил его в гости на Луну, где Ровер пережил множество самых удивительных приключений, в частности, повстречался с Белым Драконом. Эту сказку Толкин записал и озаглавил ее «Роверандом». Много лет спустя он попробовал предложить ее своим издателям как один из вариантов продолжения к «Хоббиту», но сказку сочли неподходящей, и больше Толкин ее опубликовать не пытался.

«Роверандома» дети приняли с энтузиазмом, и Толкин решил написать для них что-нибудь еще. Многие из его задумок начинались многообещающе, но большая часть из них так и не была завершена. Некоторые вообще не продвинулись дальше нескольких предложений, к примеру, история о Тимоти Тите, крохотном человечке, которого друзья звали просто «Тим-Тит». Среди прочих сказок, начатых, но не оконченных, была история о Томе Бомбадиле. Действие этой истории происходит «во дни короля Бонгедига», и в первых же строках описывается персонаж, которому явно предстояло стать главным героем сказки. «Одного из старейших обитателей королевства звали Томом Бомбадилом; но, несмотря на свои годы, он был еще крепок и весел. Росту в нем было четыре фута со шляпой, а ширины — целых три. Шляпа у него была высокая, с голубым пером, и куртка у него была голубая, а башмаки — желтые».

Дальше этого история в записанном виде не продвинулась; однако же Том Бомбадил в семье Толкинов был личностью известной, поскольку прототипом его послужила голландская кукла Майкла. Кукла была замечательная, с пером на шляпе, однако Джон ее невзлюбил и в один прекрасный день утопил в уборной. Тома таки спасли, и впоследствии он сделался героем стихотворения, написанного отцом мальчиков, «Приключения Тома Бомбадила». В 1934 году стихотворение напечатали в журнале «Оксфорд мэгэзин». В стихотворении рассказывается о том, как Том встречается с Золотинкой, дочерью Реки, со Старцем Ивой, который поймал его в трещину ствола (Толкин однажды сказал, что, возможно, эта идея отчасти была навеяна рисунками деревьев Артура Ракема[63]), с семейством барсуков и с «могильным Умертвием», привидением из доисторического кургана того типа, что встречаются в Беркширских холмах неподалеку от Оксфорда. Стихотворение само по себе кажется наброском к чему-то более пространному, и в 1937 году, обсуждая с издателями возможные продолжения «Хоббита», Толкин предложил сделать из этого длинную сказку, пояснив, что Том Бомбадил был задуман как «дух природы Оксфорда и Беркшира (ныне исчезающей)». Идея издателям не понравилась, однако Том и его приключения позднее нашли себе место во «Властелине Колец».

Приобретение в 1932 году автомобиля и злоключения, связанные с вождением, подсказали Толкину сюжет еще одной детской сказки, «Мистер Блисс». Это история о высоком тощем человеке, который жил в высоком узком доме и купил за пять шиллингов ярко-желтую машину, что повлекло за собой весьма любопытные последствия (и немало дорожных происшествий). Толкин переписал сказку красивым почерком и проиллюстрировал ее множеством картинок, нарисованных чернилами и цветными карандашами; все вместе было переплетено в маленькую книжечку. «Мистер Блисс» отчасти обязан Беатрис Поттер своим ироничным юмором, а Эдварду Лиру — стилем рисунков, однако манера Толкина менее гротескна и более изящна, чем у Лира. Эта сказка, наряду с «Роверандомом» и стихами о Бомбадиле, была показана издателям в 1937 году и принята с большим энтузиазмом. Ее стали готовить к публикации — не в качестве продолжения к «Хоббиту», но как «закуску» перед появлением настоящего продолжения. Однако разноцветные иллюстрации означали, что публикация обойдется очень дорого, и издатели попросили Толкина по возможности упростить картинки. Толкин согласился, но так и не нашел для этого времени, и рукопись «Мистера Блисса» отправилась в стол, где и пролежала много лет, пока не была продана американскому университету Маркетта вместе с рукописями опубликованных произведений Толкина[64].

То, что «Мистер Блисс» столь щедро снабжен иллюстрациями (собственно, текст строится вокруг картинок), показывает, как серьезно Толкин относился к рисованию и живописи. Он на протяжении всей жизни оставался верен своему детскому увлечению. Студентом он сделал иллюстрации к нескольким своим стихотворениям, используя акварель, цветные чернила или карандаши. Уже тогда у него начал развиваться стиль, свидетельствующий о его любви к японским гравюрам и в то же время отличающийся своим особым подходом к линии и цвету. Война, а потом работа вынудили его на время прерваться, но уже около 1925 года Толкин вновь начал регулярно рисовать. Одной из первых его работ была серия иллюстраций к «Роверандому». Позднее, отдыхая в Лайм-Риджисе в 1927 и 1928 годах, он изобразил несколько сцен из «Сильмариллиона». Эти иллюстрации показывают, насколько отчетливо Толкин представлял себе обстановку, в которой разворачиваются события его произведений: на нескольких из этих рисунков лаймские пейзажи оказываются частью легенд и дышат тайной.

К тому времени Толкин был уже весьма опытным художником, хотя нельзя не отметить, что изображения людей давались ему хуже, чем пейзажи. Лучше же всего выходили у него столь любимые им деревья. Подобно Артуру Ракему (чьим творчеством Толкин всегда восхищался), он умел придать