голову набок, не в силах сопротивляться.

Внутри ее что-то пробудилось, теплое и пьянящее, расцветая от его прикосновений. Словно во сне она обвила его шею руками. Рутвен издал приглушенный звук — нечто среднее между стоном и вздохом — и вторгся языком в ее рот. Его руки жадно блуждали по ее телу. Оторвавшись от губ, он двинулся ниже, покрывая поцелуями ее шею. Она чувствовала в нем отчаяние сродни собственному, как у человека, изголодавшегося по прикосновениям милого сердцу человеческого существа. И возможно, по любви.

Но она была не настолько наивна, чтобы не понимать, что это опасный самообман. Она чувствовала давление его возбужденного естества и знала, что они уже зашли достаточно далеко. Каким-то чудом ей удавалось пылко отвечать на его поцелуи и удерживаться на краю темной бездны, грозившей поглотить ее без остатка.

Рутвен почувствовал колебания девушки и слегка отстранился, скользнув губами по ее щеке.

— Грейс, — промолвил он у самого ее уха. — Вы чудо.

Его ладонь придерживала ее затылок, и Грейс, повернув голову, прижалась щекой к мягкой ткани его фрака.

— Это безумие, — прошептала она, учащенно дыша.

— Полное, — согласился он. — И что самое скверное, вы не собираетесь умолять меня о большем.

— Нет, — отозвалась она. — По крайней мере… Нет.

Рутвен зарылся лицом в ее волосы, и она осознала, что он дрожит.

— Грейс, — шепнул он. — Не позволяйте мне этого впредь.

— Почему? — Она подняла голову. — Вы мужчина, лорд Рутвен. Мужчина вправе брать то, что ему предлагают. Значит, виновата во всем я.

Он слегка отодвинул ее от себя, чтобы получше разглядеть лицо.

— Грейс, вашу жизнь бесцеремонно разрушили, — ответил он. — А я подлец, пользующийся этим обстоятельством.

— Какая чушь…

— В свое оправдание, — перебил он ее, приложив палец к ее губам, — могу только сказать, что касаться такой женщины, как вы, для меня настолько редкое… — Его голос дрогнул. — Признаться, я никогда подобного не ощущал.

Грейс выскользнула из его объятий, чувствуя себя еще более одинокой, чем обычно.

— А я не знала никого похожего на вас, Рутвен, — сказала она, обхватив себя руками. — Не знаю, нравитесь вы мне или я побаиваюсь вас. Но независимо от этого, кажется, мы кремень и трут друг для друга.

Он снова запустил пятерню в волосы, еще больше взъерошив их.

— Грейс, мне придется кое-что посоветовать вам.

— Разумеется. — Она иронически улыбнулась. — И есть все основания полагать, что я соглашусь.

Его глаза грозно потемнели.

— Не будьте жестокой, Грейс, — попросил он, — особенно с собой. Я больше не буду целовать вас. Даже не стану пытаться.

Грейс издала смешок и уронила руки.

— Знаете, а я вам верю, — отозвалась она. — Просто ваши прикосновения сбивают меня с толку. Но прошу вас. Вы что-то собирались посоветовать мне.

— Конечно, я выбрал неудачный момент, — предупредил он.

— У нас обоих талант к этому, — согласилась она.

— Возможно. — Маркиз слегка расслабился. — В любом случае думаю… вам следует переехать ко мне.

Грейс невольно прижала руку к сердцу.

— Что, простите?

— В качестве гувернантки, — поспешно добавил он. — Мне будет спокойнее, если вы будете жить под моей крышей.

— В качестве гувернантки? — повторила она. — Для кого?

— Для моей сестры. — Он схватил ее за плечи. Затем, словно обжегшись, отпустил и отступил на шаг. — Вернее, для ее детей. Серьезно. Она отчаянно нуждается в наставнике для моих племянников.

— Вряд ли я гожусь для этой цели, — возразила Грейс. — Молодым людям требуется математика и другие науки…

— О, ради Бога, Грейс. — Он выгнул черную бровь с надменным выражением, к которому она уже начала привыкать. — Не может быть, чтобы вы считали, будто только мужчины способны к наукам. Вы что, не знаете арифметики? Или географии?

Грейс вспыхнула. По правде говоря, эти предметы всегда притягивали ее, а вот рисованию или плетению кружев она вряд ли могла бы обучать. Ее любимым предметом была военная история, и она неплохо знала географию, но из качеств, ценимых в гувернантке, она могла похвастаться только голубой кровью и безупречным французским.

Рутвен почувствовал ее интерес.

— Старшему из моих племянников нет и десяти, — продолжил он, — и то немногое образование, что у детей имеется, они получили в Калькутте от джентльмена, который был так стар и так плохо видел, что просто не мог уследить за ними. Короче говоря, они почти ничего не знают и ужасные сорванцы. Вряд ли эта должность удовлетворит вас в полной мере, но мне, во всяком случае, станет спокойнее.

— Н-но это звучит…

— Эгоистично? — закончил он. — Говорят, все мужчины таковы.

— Лорд Рутвен, — произнесла Грейс язвительным тоном, — будьте добры, перестаньте перебивать меня.

— Ну вот видите, — заметил он с усмешкой, — вы уже пытаетесь исправлять мои манеры.

— О, я вполне способна на это, — сухо отозвалась девушка. — А теперь, пожалуйста, ответьте на мои вопросы.

— Хорошо, — кивнул маркиз, отступив на шаг.

— Вы делаете это из-за Рэнса Уэлема или по другой причине?

Рутвен на секунду замялся.

— Из-за Рэнса. Что касается меня, то я редко бываю дома. У меня есть номер в клубе. Но семья и слуги преданы мне душой и телом. С ними вы будете в безопасности.

— Я пока не считаю, что мне угрожает опасность, — возразила Грейс. — И определенно она исходит не от вас. Что до Нейпира, то невиновному нечего бояться. А я ни в чем не виновата.

— Есть большая разница между тем, как должно быть, и как есть, — сказал он. — Грейс, вы доверите мне заботу о вашей безопасности?

Она на секунду задумалась.

— Пожалуй, — промолвила она наконец. — Полагаю, мало кто решится пересечь вам дорогу.

— Вы поверите, если я скажу, что вы находитесь в опасности? — спросил он. — Или по крайней мере рискуете оказаться козлом отпущения? С запятнанным именем?

— Поверю, если вы скажете, что верите в подобные вещи, — снизошла Грейс.

— И вам нельзя оставаться здесь, — продолжил Рутвен. — Вы сами так сказали всего лишь полчаса назад.

Он предлагает ей выход, поняла Грейс. Не только возможность избавиться от тети Абигайль, но и свою защиту и покровительство. Ее ужаснула мысль, что это может ей понадобиться. Но мистер Холдинг мертв, и ведь кто-то убил его.

— Да, конечно. — Она сделала глубокий вздох, размышляя. С ним она будет в безопасности. И там будут дети, которые нуждаются в ней. — Наверное, я сошла с ума, но как зовут этих сорванцов?

— Когда я уходил вчера вечером, это были Тор и Северный Молот, — ответил он с серьезным видом. — Мой любимый бильярдный стол превратился в ладью викингов, и они яростно гребли по Балтике, орудуя новенькими киями, изготовленными по моему заказу.